— Йопт… — следующие несколько слов имели весьма нелитературный оттенок, а в трубке раздался звонкий смех.
— У него тяжёлая рука, — заметил Том.
Дориан очень захотелось выкинуть трубку в окно.
— Ты мне звонишь как сутенёр, проверить, вернули ли меня домой? Как видишь — да.
— Я, вообще-то, тебе помог, — заметил Том. — Мог бы и кому-нибудь ещё предложить.
Дориан захотелось напомнить, что Доусон просил обо всех их непростых и не очень деловых взаимоотношениях не болтать, но она не знала, как это сделать, чтобы Тома не понесло ещё сильнее.
— Короче, он сказал, что деньги перечислит завтра, — соврала Дориан, потому что очень живо представила, как поступит Том, если узнает, что у друга в кармане завелась пара банкнот. — Всё хорошо. Он меня не убил. Том, я пошла спать.
Не дожидаясь ответа, Дориан нажала отбой и ещё какое-то время смотрела в одну точку.
До того, как позвонил Том, она толком не задумывалась о том, что в этот день сотворила. Ей нужны были деньги. Нужны позарез. Том предложил вариант, как их можно достать. Дориан поучаствовала в достаточном количестве потасовок, чтобы её не пугала пара синяков — даже если они окажутся на заду. Даже если их поставит взрослый незнакомый мужик.
Конечно, мандраж был. Больше всего Дориан боялась секса и не хотела пробовать его именно так. Она действительно допускала для себя возможность секса с малознакомым мужчиной — но в то же время всегда боялась собственных фантазий и, уж конечно, не пробовала их воплощать. Однако именно этот страх Дрейзер и хотел купить.
Печка щёлкнула, и, достав из неё сосиски, Дориан принялась неторопливо есть. Сосиски вкусом походили на клей, и Дориан пообещала себе, что наутро первым делом купит человеческой еды.
На секунду в голове промелькнул страх — деньги, кучкой валявшиеся на столе, всё ещё не казались ей настоящими. Она даже покосилась на дверь, невольно представив, что сейчас ворвутся люди Дрейзера и всё отберут.
«Он даже не трахнул меня, — со смесью удивления и даже какого-то разочарования подумала Дориан. — Не то чтобы я этого хотела…» — тут же поправилась она. Однако разум уже подбросил воспоминания о мощной фигуре мужчины. О прикосновениях его члена к щеке… Это было противно, да. Но она почувствовала и что-то ещё. Дрейзер вызывал восхищение, которое Дориан с трудом могла бы себе объяснить. Маска и темнота не позволили разглядеть его лица, но Дориан хватило глаз. Голоса. Сильных уверенных рук, от касаний которых по телу пробегала дрожь.
Вопрос «Зачем ему кого-то нанимать?» не стоял. Дориан отлично понимала, что не каждая согласится ползать на коленях и подставлять под удары зад. И вряд ли Дрейзер захочет ходить по барам, предлагая это всем подряд.
«К тому же он женат…» — напомнила себе Дориан и обнаружила, что уже какое-то время держит вилку у самого рта, а тарелка давно пуста.
Дориан сморгнула, сунула тарелку в раковину и, на ходу стягивая одежду, поплелась в душ.
Прикосновения горячей воды к распалённой коже отдались жжением, но, стоило Дориан инстинктивно прикоснуться к пострадавшим местам, как она вспоминала, что совсем недавно её касались другие руки. Маленькая девственная щёлочка обиженно заныла.
Дориан вздохнула и приникла лбом к стене, позволяя струям горячей воды обнимать своё тело.
На смену возбуждению пришла усталость, и в одно мгновение она поняла, что давно уже дремлет и вот-вот сползёт на пол.
Дориан поспешно выключила воду, промокнула кожу полотенцем и вышла.
В её квартире была всего одна комната, служившая в основном спальней. Она снимала её с тех пор, как перебралась в этот город на морском побережье. Холодный город, где люди знали друг друга только в лицо.
Там, где Дориан родилась, жизнь была проще и понятней, но, когда отца не стало, налоговые службы конфисковали дом, и Дориан больше не хотела светиться у старых знакомых на глазах. Она решила уехать туда, где её не узнает никто — благо, ей было нечего терять.
Уехать она уехала, но ничего так и не нашла. Вот уже второй год играла с компанией друзей по клубам на разогреве и с трудом наскребала денег, чтобы заплатить за жильё. По привычке она выбрала хороший дом и очень не хотела перебираться в какую-то ночлежку наподобие той, где ютился Том. Отец Дориан не был миллионером, но небольшое состояние имел. По крайней мере, так Дориан казалось до тех пор, пока тот был жив.
Теперь всё перевернулось с ног на голову, и по утрам Дориан просыпалась с единственным чувством — что весь этот мир, раскинувшийся за окнами, абсолютно ей чужой.