Однажды, когда практика подходила уже к концу, к нам в палатку заглянул Шибаев.
— Сегодня Турсун ходил за продуктами на базу и принес почту. Есть и вам кое-что. Вот, возьмите.
Прочитав письма, мы неожиданно заговорили о снежном человеке, которого встретили месяц назад.
— Вы знаете, а ведь, похоже, это был неандерталец! Да, именно неандерталец. Доживший со времен палеолита до наших дней.
— Он что же, бессмертный?
— Да, — как-то очень уж обыденно сказал Шибаев. — Смерть — совсем не обязательный спутник жизни. Может быть, жизнь имеет вполне определенную продолжительность не оттого, что бессмертие противоречит самой природе жизни. Более того, бессмертие — излишняя роскошь, тормоз для развития вида в целом. Процветающие ныне виды животных утратили в процессе эволюции свое бессмертие — способность полностью обновлять изнашивающиеся клетки. Вероятно, у всех основных групп животных существовала тупиковая, так сказать, «бессмертная», ветвь. Эти ветви засохли, но остатки былой роскоши уцелели до сих пор. Это латимерия, которую ученые называют живым ископаемым, Несси из шотландского озера. Возможно, в этот ряд когда-нибудь встанет обыкновенная щука — всем известны случаи ее удивительного долголетия. Наконец, этот наш снежный человек — неандерталец. Эти виды погибают от болезней, голода, ран. Но им неведома смерть от старости, и при благоприятных условиях они могут прожить долго. Парадокс, но вид, каждая особь которого бессмертна, обречен на вымирание. Они, бессмертные, законсервированы в своем бессмертии и не умеют приспосабливаться к изменяющейся среде. Кто знает, может, именно по этой причине вымерли динозавры?
— Но ведь мозг неандертальца ненамного уступает нашему. Как может его память нести в себе груз тысячелетий? — спросил я Шибаева.
— Несомненно, у него есть разум. Но вряд ли он впитал в себе опыт тысячелетий. Его сознание скользило сквозь века, растянувшись, самое большее, на сотню лет. Обновлялся мозг, обновлялся разум. Но разум оставался на своем первоначальном уровне, не прогрессируя. За это время смертный гомо сапиенс, заплатив миллиардами жизней, поднялся на недосягаемую высоту. Мне такое бессмертие напоминает так называемое бессмертие простейших, многократное повторение самого себя делением. Эти организмы не знают, что такое смерть. Так и наш неандерталец: непрерывно обновляя изнашивающиеся клетки, он тоже повторяет самого себя, но в одном теле.
Далее Шибаев объяснил нам, что неандерталец, по последним данным, не является нашим предком, а развивался параллельно, поэтому нам повезло — мы не бессмертные… Сказал, что в принципе возможность бессмертия уже доказана советскими учеными.
— Они тщательно изучили секвойю. Она способна прожить до пяти тысяч лет, это всем известно. Оказалось, клетки этих деревьев, которые тысячелетиями активно размножались, ничем не отличаются от таких же клеток молодых саженцев! То, что мы называем старением, у них отсутствует.
Шибаев некоторое время наблюдал, какую реакцию произвели его слова. Потом вытащил из кармана медвежье ожерелье, которое мы не видели с тех пор, как он у нас его забрал. На каждом клыке почему-то был приклеен маленький бумажный квадратик с цифрой.
— Такие ожерелья принято украшать зубами хищников, добытых лично, — сказал Шибаев. — Так же поступал и снежный человек. Часть этих клыков он добыл в пору своей молодости.
Шибаев взял клык под номером 7. Протянул мне бумагу с печатью республиканского Института геологии и геофизики:
— Это результаты радиоуглеродного анализа. Посмотри, какой возраст проставлен напротив этого номера.
Я глянул и ахнул. Напротив цифры семь значилось — 50 тысяч лет!..