Ничего не поделаешь, нужно подождать минут двадцать.
«Двадцать минут? Обидно! — с досадой подумал Токмаков. — И так с обедом запаздываем. Но ничего не поделаешь. Впрочем, почему это не поделаешь?»
— А если мы эту трубу оттащим вручную? — спросил Токмаков у Матвеева.
— Вручную?
Вся фигура Матвеева — и поднятые брови, и мелкие морщинки, набежавшие на лоб, и приподнятые плечи — выражала крайнюю степень удивления.
— А что особенного? Подумаешь, оттащить трубу! Не терять же двадцать минут!
— В самом деле! — обрадовался Матвеев и почесал лысину, для чего ему не пришлось снимать кепку. — Сделаем как дважды два. О чем разговор? Конечно! Сейчас хлопцев кликну. Руки все сделают! Здорово это ты, Константин Максимыч, догадался! Можно сказать, новатор!
Токмаков с удовольствием рассмеялся.
Монтажники собирались к трубе, веселые, оживленные. Самая возможность размяться перед обедом, поработать физически была очень заманчива. Слышались шутки и смех.
— А почему вручную? — заинтересовался Хаенко.
— С сегодняшнего дня введена зарядка перед обедом, — сказал Бесфамильных; с некоторых пор он явно подражал Пасечнику. — А то я заметил, что ты вчера жевал без аппетита.
Если бы труба была круглой и ее можно было перекатывать! Но эта труба под напором десятков рук, плеч и спин едва стронулась со своего места. Дело не ладилось.
«Пожалуй, нужно кому-то командовать!». Токмаков неуверенно произнес:
— Ну, дружно, давайте-ка еще разок попробуем. Однако труба осталась на месте.
— Отставить! — подал команду Токмаков.
Он не привык командовать, когда работают вручную, и охотно уступил это дело Матвееву.
— Эх, молодо-зелено! — весело закричал Матвеев. — Собрались здесь лебедь, рак да щука… Отвыкли вы от настоящего дела.
— А мы и не привыкали, дедушка, — засмеялся Борис.
Впервые Борис принимал участие в таком аврале. Он старался и тужился изо всех сил. Достал из-за пояса рукавицы, надел и уперся ладонями в трубу.
Матвеев хотел было обидеться за «дедушку», но посмотрел на Бориса — на его щеки, первый пушок над верхней губой, непослушный мальчишеский вихор — и подумал: «А ведь и в самом деле во внуки годится».
— Разве так командуют? — Матвеев взглянул с видом превосходства на Токмакова и Вадима. Он откашлялся и зычным голосом, в котором зазвучали деланно угрожающие ноты, закричал: — А ну-ка берись!..
— Возьмемся, товарищи! — подхватил Гладких, с ходу наваливаясь на трубу.
Рядом стоял Бесфамильных. Он с удовольствием подпер трубу могучим плечом. Наконец-то дорвался до такого дела, можно показать свою силу!
Бесфамильных приехал с золотых приисков, где не расставался с кайлом. Он не сомневался, что сумеет отлично заработать на стройке — это с его-то силой! Но, приехав на стройку, растерялся. Нигде не было особой нужды в силачах. Тяжелую работу выполняли механизмы, а люди только направляли поток материалов и грузов…
— Раз, два, взя-а-али! — закричал Матвеев истошным голосом…
Труба слегка заерзала на рельсах, которые под нее были подложены.
Важно установить точный и согласный ритм в работе, чтобы люди знали, когда перевести дыхание, а когда всем одновременно следует поднатужиться.
В этот момент труба действительно подалась, и Матвеев в азарте продолжал командовать:
Труба послушно отползла в сторону, и все отошли от нее, отряхивая ржавчину с курток, с порыжевших рукавиц, возбужденные, веселые, какими всегда бывают люди, когда им довелось — не в тягость, но из озорства, из удальства, из мужской прихоти — показать свою физическую силу и при этом не устать по-настоящему.
Бесфамильных заправил за пояс вылезшую рубаху.
Однако как ловко командовал Матвеев, как быстро окончилось все это забавное происшествие и как быстро исчезла надобность в физической силе!
Когда паропутевой кран сумел наконец проехать к трубе, крановщица долго и растерянно смотрела на знакомое место: только что здесь, рядом с рельсами, лежала ржавая труба, а теперь на этом месте уже вращается, разматывая трос, электролебедка.
— А как же труба? — спросила наконец крановщица.
— Не хотели терять фактор времени! — важно объяснил хлопотавший у лебедки Бесфамильных.