– Я выйду, когда мы закончим разговор, – произнёс Энцо и повернулся к оторопевшей шасе.
Впрочем, от такой наглости оторопели все, и в главном зале «Storia della moda» секунд на десять наступила тишина.
– Не надо, – прошептала Мама Кали, глядя Энцо в глаза.
– Нет, почему же, – растягивая слова, сказал барон Луминар. – Пусть продолжает.
– Марк, успокойся.
– Я должен успокоиться? – изумился вампир.
– Я ничего не сделал, – буркнул Энцо.
– Вы оба ведёте себя как дети.
– По сравнению со мной эта пища – грудной младенец.
Он намеренно выделил голосом сочетание «эта пища», намекнув, что шаса является для ночных охотников такой же добычей, как и чел. Мама Кали прекрасно поняла намёк, но не отступила:
– Никому не нужны неприятности. – И бросила на Энцо умоляющий взгляд.
– Я – не пища для кровососов. – Отступать чел не собирался.
– Хочешь проверить?
– Я хочу только уважения. Ничего больше.
– Его нужно заслужить.
– Я этим и занимаюсь.
– Тем, что выводишь меня?
– Тем, что напоминаю…
– Ты не смеешь мне ничего напоминать! – рявкнул Марк и мощным ударом в скулу отправил Энцо на пол. – Ты – пища! – Удар ногой. – И должен знать своё место!
Следующий удар должен был прийтись по голове чела, но Энцо ухитрился увернуться и пустить в барона «эльфийскую стрелу». Короткий свист, громкая ругань, вскрик испуганной хозяйки, запах горелого мяса и смех Луминара:
– Ты серьёзно, чел? Ты хотел свалить меня этим?
Удар в голову всё-таки состоялся и выбил из Энцо сознание. Помощники Марка, поняв, что барон скорее весел, чем зол, расхохотались. Мама Кали поморщилась, увидев чёрное пятно в том месте, где «стрела» влетела в стену, и попыталась отвлечь вампира:
– О чём ты хотел поговорить?
Но попытка не удалась.
– Поднимите этого придурка, – распорядился Марк. А когда помощники исполнили приказ, подошёл к висящему на их руках Энцо и впился иглами в его шею.
– Чёрт… – простонала шаса. – Чёрт…
Она понимала, что добром выходка Луминара не закончится, но сделать ничего не могла.
– А он был не так уж и плох, – рассмеялся Марк, вытирая губы. И кивнул помощникам, дозволяя бросить высушенное тело на пол.
– Ты совсем рехнулся? – угрюмо спросила Мама Кали.
– Следи за языком, пища, – добродушно велел барон. – У нас с тобой другие отношения и ты никогда не зарывалась… до сих пор… поэтому я сделаю вид, что не расслышал твою фразу. Но вид я сделаю лишь один раз.
– Ты его убил!
– Уверен, у тебя есть нужные артефакты и ты без труда избавишься от тела. Наверняка ведь не в первый раз.
Кровососы рассмеялись.
– При чём здесь тело? – Мама Кали сверкнула глазами. – Ты что, не понимаешь, что только что связался с Высшей Кастой? И связался не по-доброму.
– Каста или не каста – плевать: челы должны знать своё место, – пожал плечами Марк. – Тот факт, что мы их терпим, не означает, что они могут вести себя так нагло, как вёл себя этот кретин. Так ты скажешь, когда тебя спросят: чел вёл себя дерзко и вывел нас из себя.
– Вёл себя дерзко против трёх вампиров? – Мама Кали кисло поморщилась. – Марк, кто мне поверит?
– Но ведь он вёл себя дерзко. Разве нет?
– Энцо вёл себя с достоинством, – уточнила шаса. – И явно не заслужил того, что ты с ним сделал.
– Я…
– Ты мог бы просто его избить. А ты его убил.
Даже не потому что разозлился… Разозлился, конечно, но держал себя в руках. Барон Луминар высушил чела потому что привык делать всё, что пожелает. Потому что превосходство ночных охотников намертво впечаталось в его суть, но времена изменились и теперь имело смысл вести себя осмотрительнее. Вот, что хотела сказать Мама Кали, но не могла при подданных барона. И Марк понял шасу, молча признал её правоту, однако сказал себе, что сложных последствий не будет. Тяжело посмотрел на хозяйку «Storia della moda» и поинтересовался:
– Что ты скажешь Бессмертному?
– Скажу, что это ваше с ним дело, а меня впутывать не надо.
– Ты не защитила его чела.
– Я не обязана.
– Ты уверена, что Бессмертный тебя не впутает?
– Не впутает, – кивнула Мама Кали. – Он чтит мой нейтралитет.
– Я тоже, – помолчав, сказал вампир. – И я тоже тебя не впутаю. – И перешёл на деловой тон: – Мы обманем человские видеокамеры, они увидят, как этот идиот вышел из твоего магазина живым и здоровым. У полиции не будет к тебе вопросов. А ты разберись с телом. Мы договорились?