Высшая квалификация
В детстве Кирилл не любил первое сентября, и это было нормально. Это было как у всех. Ни один ребёнок не захочет прерывать летнее безделье ради возвращения к нудным книжкам по литературе с портретами давно умерших авторов и совершенно непонятным учебникам геометрии, пусть и без портретов. И дело даже не в том, что геометрия сложна, нет. Она абсолютна бесполезна, ведь в реальном мире никто не ищет длину стороны какого–то треугольника или призмы. Да просто возьми линейку и измерь, не надо ничего искать! Всё уже придумано. Нет, конечно, есть странные дети, которым это всё интересно и даже понятно, но и они не любят этот день. Потому что принудительные знания угнетают, лишают тебя сна уже в семь часов утра и вообще плохо сказываются на психическом здоровье.
Становясь взрослым, ты перестаёшь относится к «дню знаний» столь негативно. В школы и институты идут уже другие люди, теперь страдаешь не ты. Тебе больше не приходится доказывать теорем или писать сочинений на тему, как ты провёл отпуск. Из того, чему учит школа, тебе оказываются нужными только навык чтения и арифметика. Всё остальное умеют компьютеры и телефоны. Ты работаешь, твой график выхода из отпуска плавает, перемещая по календарю самый нелюбимый день в году. А потом у тебя появляются свои дети, и ты вдруг начинаешь не любить первое сентября с удвоенной силой.
С одной стороны Кирилла радовало то, что столкнуться с этим днём его сыну придётся всего лишь раз в жизни, но вот само это столкновение ему очень сильно не нравилось.
– Костя, быстрее, – жена, пробегавшая из ванной в комнату, ткнула пальцем вниз и кивнула Кириллу, – помоги ему шнурки завязать.
– Тебе помочь? – Кирилл наклонился к сыну, который уже пять минут возился с туфлями.
– Ага, – тот сразу же бросил шнурки, выпрямился и протянул вперёд ногу, – завяжи.
– Сынок, я тебе уже сто раз показывал, смотри внимательнее – Кирилл затянул узел и сложил шнурки в бабочку, – видишь, как надо? А теперь ещё раз завязываем. Тебе уже шесть лет, пора быть самостоятельным. Сможешь второй сам завязать?
– Я завтра завяжу, – сын убрал ногу и выставил другую, – я запомню.
– Завтра может быть поздно учиться, – вздохнул Кирилл и принялся завязывать второй шнурок.
– Что будет поздно? Что ты его пугаешь? – жена ещё раз пробежала мимо, открыла окно и высунула руку. – Так, вроде тепло. – Теперь она неспеша вышла в прихожую, вытащила босоножки и, даже не наклоняясь, надела их на ноги. – Костя, не слушай папу, ты ещё всему научишься!
– Конечно научится! – Кирилл встал и открыл двери, выпуская ребёнка в коридор. – А зачем ещё мы тогда…
– Так, всё, – перебила его жена, – хватит жаловаться! Мы идём в школу, и мы должны выглядеть соответствующе.
– Наташ, а соответствующе – это как? Как сейчас выглядят люди, на один день идущие в школу? Вот когда мы с тобой отправлялись в первый класс, у нас были ранцы или рюкзаки с рисунками всякими, красивые. Тебе, наверное, белые бантики завязали и в праздничное платье одели. А меня в костюм на два размера больше. Думали, что я успею вырасти к празднику, а я не успел. И я с цветами шёл по улице рядом с другими детьми, делая вид, что уже взрослый, а сзади родители обсуждали, какие мы все красивые. У тебя, наверное, то же самое было. Но сейчас мы идём в школу на пять минут. Учителей поздравлять не надо, старшеклассников не будет, никакого первого звонка и урока мира, даже настроение не праздничное. Я не жалуюсь, нет! Но как надо выглядеть для этого мероприятия? Я до сих пор не знаю.
– Просто будь похож на нормального отца, – жена легонько подтолкнула сына из лифта, – что тут сложного? Побольше радости и поменьше вот этой ненужной ностальгии и долгих разговоров. Всё в мире меняется, так всегда было. Нам всего по тридцать с небольшим, надо уметь приспосабливаться. Но ты всё вспоминаешь, какая прекрасная раньше была трава. Костя, ну куда ты идёшь?
Сын на секунду застыл в дверях подъезда перед необъятной женщиной в каком–то цыганском платье и почему–то в вязаной шапке. Но он тут же пришёл в себя и попёр напролом, заставив женщину сделать шаг в сторону.
– Костя! – крикнула жена и выскочила на улицу вслед за сыном. – Я тебе что говорю?
– Простите, – Кирилл пожал плечами и, пользуясь моментом, тоже протиснулся на улицу мимо застывшей на пороге женщины, – в школу вот идём. Учиться.
Он тут же мысленно обругал себя за этот ненужный комментарий, и поспешил уйти, чтобы не добавить что–нибудь ещё. Через пять секунд он оглянулся, поймав на себе взгляд так и стоящей в проходе женщины и засмущавшись ещё сильнее.
– Я тебе сколько раз говорила, что старших надо пропускать? – жена впереди отчитывала сына. – Ты почему пошёл первым?