А потом пришла и моя очередь торить лыжню. Все-таки самое приятное в шакуновском методе — отдых на оставленном рюкзаке. "Пинь-пилинь!" — на моем рюкзаке прыгала синица. "Пинь-пилинь!" — вспорхнула и улетела на ветку. Я бросила ей сухарь, но сухарь ушел под снег.
Удивительная тишина. Даже слышно, как потрескивают промороженные насквозь ветки осины. Тайга так пропитана холодом, что не верится даже, что когда-нибудь сюда придет лето и растопит все эти снега. "А сидя на рюке, голуба, не пытайся улечься. Бди!" Вот противный флегматик!
Когда я поднялась с рюка, ребята, конечно, уже ушли за поворот реки. На западе поверх острозубой тайги темнел Тур-Чакыр. Утром он казался синим, почти голубым. А сейчас сливался с тайгой. Завтра мы его будем штурмовать. Каково там сейчас, под облаками?…..
Умный в гору не пойдет, не пойдет.
Умный гору обойдет, обойдет,
Всем там ясно, что опасно -
Там большой уклон!…"
13
Они выбрали из всех вариантов самый сложный: от Тур-Чакыра, не возвращаясь к устью Северной Точи, перевалили через хребет Чимпай на высоте тысяча двести метров и ущельем по реке Малик вышли ко второму перевалу у вершины "1350". Именно там отряд Васюкова нашел их палатку.
Между Тур-Чакыром и вершиной "1350" по карте — семьдесят километров. Чтобы пройти семьдесят километров по горам, нужно было не меньше четырех дней. Значит, под вершиной они были 4 или 5 февраля, А сегодня уже пятнадцатое…
Первой мыслью после радиограммы о находке палатки было: все кончено, искать больше некого.
В пилотскую опять набились спасатели, механики, работники аэропорта. Громкая связь разнесла радиограмму Васюкова по всем помещениям.
— Что же у них случилось?
Турченко задал этот вопрос в пространство, может быть, даже самому себе. Но вопрос прозвучал как призыв высказываться. А высказываться не хотел никто.: ни члены штаба, ни спасатели, ни летчики..
— Что же там произошло? — повторил свои вопрос Турченко. Откликнулся прокурор.
— На этот счет могут существовать три версии. Первая — встреча с бежавшими заключенными…
— Отпадает, — отрубил Турченко. — Проверили.
— Да, я знаю, что эта версия отпадает, — спокойно согласился Новиков. — Вторая версия — на туристов напали дикие звери. Точнее волки. Порванная палатка, продукты, теплые вещи — все это говорит о том, что туристы, видимо, оставили палатку внезапно, а вернуться уже не смогли.
Прокурор помолчал, пожевал губами, его узкое лицо вытягивалось еще больше, когда он вот так размышлял. Наконец, он заговорил опять.
— Но и версия о волках, на мой взгляд, несостоятельна. Где была найдена палатка, товарищ Воронов?
— На склоне вершины "1350", — тотчас последовал ответ.
— Какую там можно ожидать высоту? Тысячу метров или больше?
Воронов сверился с картой.
— Ориентировочно — тысяча сто.
— Тысяча сто… За восемь лет работы в этих местах я ни разу не слышал, чтобы волки зимой поднимались так высоко. Им там делать нечего. Лоси и олени зимой ищут корм в тайге. Тем более, я вообще не знаю случая, чтобы волки рискнули напасть на большую группу людей. Что же остается? Последняя и, на мой взгляд, наиболее вероятная версия: туристы сами, без всяких побуждений извне, покинули палатку. Причину этого, на первый взгляд, невероятного поступка надо искать в них самих.
— А яснее? — спросил Турченко.
— Ссора, драка и так далее.
По пилотской прокатился ропот. Было очевидно, что эту "аморальную" версию туристы встретили в штыки.
— Это невозможно, — категорически заявил Воронов.
— Невозможно? — повысил голос прокурор. — Скажите, в группе спирт или водка были?
— Наверняка, — ответил Воронов. — В зимний поход без спирта не пускаем.
— Так. А ссору на почве ревности вы исключаете тоже? Не забывайте, что в группе были две девушки…
— Исключается полностью, — твердо сказал Воронов.
— И напрасно, — с сожалением заметил прокурор. — Я за два дня опросил достаточно много людей, хорошо знавших пропавших туристов. Но я считаю преждевременным оглашать материалы следствия такому широкому кругу лиц.
Новиков обвел взглядом набившихся в пилотскую спасателей, летчиков и механиков.
Турченко тоже вслед за ним осмотрел комнату.
— Прошу остаться только членов штаба и командиров экипажей, — сказал он тоном, не допускающим возражения.
Пилотская опустела. Новиков извлек из кармана блокнот. Из блокнота торчали бумажки, он их попытался затолкать внутрь, но ничего не мог поделать и бросил блокнот на стол.
— Я не собираюсь гадать, что произошло в группе Сосновского, — сказал он. — Драка, поножовщина или просто несчастный случай. Это мы установим там, на месте. Я хочу лишь огласить показания тех людей, которые хорошо знали пропавших. Они в какой-то степени могут дать ответ на вопрос товарища Турченко. Сопоставив последнее сообщение о находке палатки с этими показаниями… (он похлопал по блокноту)… нетрудно убедиться в том, что товарищ Воронов весьма идеализирует пропавших туристов, во-первых, и сделать заключение, что причиной несчастья явились некоторые члены этой группы, во-вторых.
— Вы имеете в виду Постыря? — спросил Турченко.
— Да, и не только его. Но начнем с Постыря. К несчастью, я не нашел среди спасателей, которые в большинстве являются студентами того же вуза, где учились и пропавшие, лиц, которые бы знали Постыря. Поэтому я пока располагаю лишь официальной характеристикой. Она говорит о том, что Постырь является человеком весьма неустойчивым, склонным к переменам, а мы знаем, что такого рода люди способны на необдуманные поступки. Учитывая тот факт, что в среде студентов-туристов Постырь был новичком, вполне реально допустить, что именно он мог внести в группу разлад, именно он мог стать зачинщиком ссоры или драки. Товарищ Воронов, вы можете чем-нибудь опровергнуть подобное предположение?
— Это невозможно.
— Что именно?
— Невозможно, чтобы в группу, совершающую поход высшей категории трудности, попал хулиган.
— Это общее утверждение…
— Да, но утверждение, основанное на многолетней практике туризма!
— … А меня интересуют факты. Располагаете ли вы фактами в отношении Постыря, которые опровергали бы мое предположение?
Новиков выждал несколько секунд и сказал, на скрывая удовлетворения:
— Не располагаете. Я тоже не располагаю. Значит, Постырь мог стать человеком, который поставил группу на грань гибели.
Он поднял руки, как бы защищаясь от возражений:
— Прошу вас понять правильно: я не хочу чернить пропавших туристов, но результаты поисков на сегодняшний день — палатка с вещами и продуктами — вынуждают меня делать подобные предположения. Я считаю, что лучше худшее предположить, чем обнаружить. Разве не так?
Не согласиться с этим было действительно трудно. Почувствовав молчаливое одобрение членов штаба, Новикоз заговорил увереннее.
— К сожалению, в пропавшей группе был еще, по крайней мере, один сомнительный человек. Вот несколько выдержек из показаний, которые довольно ярко характеризуют этого человека: "Близких друзей у него нет. Неприятный он какой-то…"
"За что его обсуждали на комсомольском бюро? Он кого-то избил…"
"Вечно он один ходит. Во всяком случае, я никогда не встречал его вдвоем с девушкой. Почему? Да он парень довольно грубоватый…"
Так характеризуют этого человека его же товарищи.
— Кто же это? — перебил прокурора Турченко.
— Норкин Николай. Я бы мог привести еще несколько подобных высказываний. Все они говорят о том, что движущими чертами в характере Норкина являются злость и агрессивность. Скажите, разве такой человек не мог вызвать в группе ссору или драку со всеми вытекающими последствиями?
С минуту все молчали. Потом полковник спросил: