Создалось впечатление, будто король сидит на своем троне и вершит суд над подданными. Правда, роскоши для тронного зала здесь было маловато.
Такое впечатление создалось и у Варина с его людьми, так что они по укоренившейся привычке тут же приготовились слушать, что скажет им их гордый юный король.
– Мы не требуем ни твоей жизни, ни жизни твоих людей, – сказал Келсон Варину, переходя на королевское «мы». – Мы требуем только вашей преданности с этого момента… или, если не преданности, то, по крайней мере, желания выслушать то, что мы скажем.
– У меня нет уважения к королю-Дерини, – набычился Варин. – Ваш королевский сан больше не пугает меня. Вы, Дерини, всегда очень наглы, когда находитесь под защитой своей магии.
– Да? – удивился Келсон, приподнимая одну бровь. – А мы припоминаем, как ты глумился над генералом Морганом, обманом заманив его в ловушку и лишив возможности защищаться. Так что пользоваться полученным преимуществом люди имеют право. А почему Дерини не могут?
– Я не буду сотрудничать с теми, кто занимается проклятой магией!
– выкрикнул Варин, упрямо тряхнув бородой.
Морган с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться.
– Да? А как же ты собираешься сохранить свою душу, Варин? Ведь твой дар исцеления – это твоя магия, разве нет?
– Магия? – Варина передернуло, и он повернулся к Моргану. – Ты святотатствуешь! Как смеешь ты, нечестивец, сравнивать свою вонючую магию с милостью, дарованной мне Богом? Наш Господь – исцелитель. И ты не должен даже дышать одним воздухом с ним!
– Все возможно, – спокойно кивнул Морган. – Об этом не мне судить. Но скажи, как ты сам понимаешь свой дар исцеления?
– Исцеления?
Варин заморгал и обернулся в недоумении. Он не мог понять смысла вопроса. Потом с жаром заговорил:
– Святое Писание говорит, что Господь наш исцелял страждущих. И его ученики тоже, после того как он ушел. Даже ты должен знать об этом.
Морган кивнул.
– А вы, епископ Кардиель, согласны с тем, что сказал Варин?
Кардиель, который до этого момента оставался на заднем плане, встрепенулся, услышав свое имя, и после некоторых колебаний вышел вперед, заняв место рядом с молодым королем.
– Я всегда верил в то, что Господь наш и его ученики могли исцелять болезни, – осторожно сказал он.
– Отлично, – кивнул Морган и снова обратился к Варину:
– Значит, вы оба утверждаете, что дар исцеления – Божий дар?
– Да, – ответил Кардиель.
– Конечно, – согласился Варин, все еще недоумевая.
– И твой дар исцеления – это Божий дар?
– Я…
Келсон шумно вздохнул и вытянул ноги, скрестив их.
– Ну, Варин, не будь дураком. Мы же знаем, что ты можешь исцелять. Мы своими глазами только что видели это. Мы знаем, что прошлой весной ты исцелил человека в Кингслэйке. Не будешь же ты этого отрицать?
– Я… конечно, нет, – сказал Варин. Кровь прилила к его лицу. Он старался держаться прямо и независимо. – Если Господь выбрал меня, то почему я должен отказаться от этой милости?
– Я понимаю, – сказал Морган, нетерпеливо кивая и подняв руку, чтобы установить тишину. – Так, значит, дар исцеления – знак Божьей милости, Варин?
– Да.
– И только те, кто угоден Богу и заслужил его милость, могут исцелять?
– Да.
– А если и Дерини могут исцелять? – спокойно спросил Морган.
– Дерини?
– Я могу исцелять, Варин. А ведь ты не будешь отрицать, что я Дерини. Следовательно, мы можем заключить, что дар исцеления может быть также обусловлен могуществом Дерини?
– Могуществом Дерини?
Люди Варина стояли оглушенные. Лицо Варина побледнело и стало мертвенно-белым, казалось, только пустые, ничего не понимающие глаза жили на его лице.
Среди людей Варина послышалось оживленное перешептывание. Люди обсуждали реакцию своего предводителя, но тут же смолкли, когда Варин неожиданно покачнулся и протянул руку, прося поддержки.
Постепенно предводитель повстанцев, утративший свою воинственность и непримиримость, пришел в себя и недоверчиво смотрел на Моргана. В его глазах был ужас.
– Ты сумасшедший, – прошептал он, когда, наконец, обрел дар речи. – Ересь Дерини затуманила твой мозг. Дерини не могут исцелять!
– Я исцелил Сина лорда Дерри, когда тот умирал от страшной раны.
Это случилось в Ремуте прошлой весной, – спокойно сказал Морган. – А позже, в соборе, я исцелил свою собственную рану. Я говорю правду, Варин, хотя я и не могу объяснить, как я это делаю. Но я исцелял и Дерини, и не Дерини.
Варин пробормотал:
– Это невозможно. Этого не может быть. Дерини – порождения Сатаны. Так нас всегда учили.
Морган задумчиво рассматривал свои пальцы.
– Я знаю. Иногда я сам был готов в это поверить, когда вспоминал, какие ужасные страдания пришлось испытать людям моей расы в прошлые годы. Но если мои руки могут исцелять… то, может быть, Господь с нами? Может быть, мы вовсе не проклятая раса, Варин?
– Нет, ты лжешь, – покачал головой Варин. – Ты лжешь, и ты пытаешься запутать меня своей ложью.
Морган вздохнул и посмотрел на Келсона, на Кардиеля и на Дункана.
Он увидел, что Дункан приготовил свой меч. На его лице играла странная улыбка.
Дункан вопросительно посмотрел на Моргана и подошел к своим друзьям.
Варин и его люди в замешательстве подались назад, с надеждой поглядывая на не охраняемую сейчас дверь.
Дункан сказал:
– Аларик не лжет. И если вы согласны выслушать меня, вместо того чтобы думать о бегстве, то я докажу вам это.
Все переключили свое внимание на Дункана, а Варин не скрывал недоверия.
– Ты хочешь, чтобы он показал нам способность исцелять? – презрительно спросил он.
– Именно это я и предлагаю, – ответил с легкой улыбкой Дункан.
Морган нахмурился, а Кардиель в тревоге переступил с ноги на ногу.
Руки его судорожно сжали крест.
Келсон, казалось, онемел от изумления.
Дункан снова обратился к Варину.
– Ну, Варин?
– Но… кого он будет исцелять?
Дункан снова улыбнулся.
– Вот мой план, Варин. Ты отказываешься выслушать нас, если Морган не докажет способность исцелять. А ты, Аларик, не можешь доказать это Варину, так как исцелять здесь некого. Я предлагаю нанести одному из нас легкую рану, чтобы Аларик смог показать свою способность и Варин был удовлетворен. Так как идея моя, то для проведения этого опыта предлагаю себя.
– Что? – воскликнул Келсон.
– Этого мы даже обсуждать не будем, – отрезал Морган.
– Дункан, ты не должен… – прозвучали слова Кардиеля.
Варин и его люди только переглядывались между собой.
Дункан спросил:
– А почему бы и нет? Ведь ни у кого из вас нет других предложений, так что о выборе говорить не приходится. Сейчас мы в тупике, и нужно что-то сделать, чтобы выйти из него. В серьезной ране необходимости нет. Простой царапины будет вполне достаточно. Что скажешь, Варин? Это удовлетворит тебя?
– Я… – Варин не смог сказать ни слова.
– Ну, а кто нанесет тебе эту царапину? – спросил, наконец, Морган. В его серых глазах читалось неодобрение.
– Ты или Келсон, какая разница? – ответил Дункан, стараясь говорить легко и спокойно.
Кардиель недовольно покачал головой.
– Я не могу этого позволить. Ты священник, Дункан. Священник не должен…
– Я отлученный священник, – напомнил Дункан, – и вы понимаете, Ваше Преосвященство, что надо это сделать.
После некоторого колебания он вытащил кинжал и протянул его в сторону своих друзей рукояткой вперед.
– Ну, давайте. Один из вас сделает мне царапину, да поскорее, а то я начинаю нервничать.
– Нет! – внезапно сказал Варин.
Он приблизился к ним на несколько шагов и остановился.
– У тебя есть возражения? – спросил Келсон, медленно опускаясь на место.
Варин стиснул руками локти и порывисто заходил по комнате, качая головой и резкими жестами подчеркивая слова.
– Все это ложь, ложь! Я не верю вам! Ведь я не могу узнать, нанесли ли вы подлинную рану или, может, создали только иллюзию раны и, значит, иллюзию исцеления. Это не доказательство. Сатана мастер на ложь и обман!
Дункан посмотрел на своих друзей, а затем повернулся и протянул кинжал Варину.