Но разве ей не хотелось бы, чтобы нашелся человек, который принимал бы за нее решения?
Хотелось бы.
Притом хотелось бы, чтобы этим человеком стал именно Иоанн.
В этом-то как раз и опасность…
Маша резко встала и включила свет.
— Извини, — пробормотал Соколов. — Что-то я увлекся. Весенний авитаминоз, как сказала бы Вера Петровна.
— Навязчивая идея, как сказал бы твой Карлсон.
— Может, сыграем в шахматы? Я научился. Один раз мне даже компьютер проиграл, правда на самом легком уровне.
— Давай! Надо ведь обновить фигуры. И доска уже устала служить кухонным столом.
Маше выпало играть «белыми», вернее, медово-желтыми…
Шахматы — долгая игра.
Когда Гелиос уже подплывал на своей ладье к точке восхода, чтобы там пересесть в золотую колесницу с четверкой огненных коней, «белые» пошли на жертву: Иоанн пленил солнечную королеву. Он взял выигранную фигурку и спрятал ее в нагрудный карман:
— Пусть будет поближе к сердцу.
Однако «белые» вынашивали коварный замысел.
Маша давно уже присмотрела себе одну скромную симпатичную пешечку и потихоньку двигала ее к противоположному краю доски.
Пока азартный противник крушил ее позиции в центре, она потихоньку, шаг за шагом, ходила пешкой по флангу.
И — вот он, решительный удар: пешка стала королевой!
— Доставай-ка ферзя из кармашка! — торжествовала Мария. — И твой король пал! Мат!
Соприкоснулись шахматные фигуры — солнечная королева и загорелый дочерна король. И соприкоснулись руки игроков.
Увлекшись игрой, девушка забыла про бдительность, и это соединение рук застало ее врасплох.
Иоанн притянул ее к себе и стал жадно целовать:
— Победительница моя…
И тут же что-то в мире сломалось.
Шахматная доска превратилась в кафельный пол балкона. Фигуры посыпались на пол — нет, это были люди, которые падали с высоты восьмого этажа.
И обречена была на гибель самонадеянная пешка, возомнившая себя королевой.
В воздухе возникло неестественное напряжение, такое сильное, что лампочка под потолком лопнула и погасла. Послышался звон осколков.
Но рассвет уже заглядывал в окна.
И при этом утреннем, едва забрезжившем свете Иоанн увидел, как исказилось лицо его любимой. Сначала на нем появилось беспомощное, младенческое выражение, а потом… потом возникло явное сходство с нервной Натальей Петровной.
Неожиданно для себя самой, не вполне соображая, что творит, Мария размахнулась и изо всех сил ударила Соколова по лицу… Совсем как Наталья Петровна однажды дала пощечину ей.
— Что, все услуги оплачены? — зло выкрикнула она. — Купил? С потрохами? Убирайся отсюда… без выходного пособия! Мне ничего от тебя не нужно, понял? И сам ты — тоже!
Клюквенный кисель разливался перед глазами сплошной багровой пеленой.
Маша перестала видеть. Ей казалось, что ее больше нет. И ничего нет.
Из внешнего мира донеслось до нее лишь несколько коротких слов, произнесенных мужским голосом, который когда-то был ей знаком.
Смысла этих слов она уже не уловила. Поняла только, что они были оскорбительны…
Антон Белецкий в эту ночь не сомкнул глаз. Все шагал взад-вперед по комнате, то и дело поглядывая на окна Марии Колосовой. Свет в них то гас, то зажигался снова. Антон обкусал себе все ногти.
Под утро дверь Машиной дачи распахнулась, и, перепрыгнув через все ступени сразу, с крыльца соскочил летчик. Он пробежал через участок к своей машине, на ходу оборачиваясь и бросая в сторону дверей обидные, резкие слова.
Антон почувствовал себя отмщенным: в репликах Иоанна узнал повторение тех мерзостей, которые наговорил Соколову про Машу он сам.
Потирая от удовольствия липкие ладони, Белецкий наконец улегся под верблюжье одеяло и проскрипел сам себе вместо колыбельной:
— «Мери верит в чуде-са! Мери едет в не-беса!»
«Мерседес» взревел, что было совершенно нехарактерно для обычно бесшумного мотора, и умчался по направлению к станции.
Антон Белецкий уснул, и сны его были цветными и приятными.
Часть третья
…Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот…
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.
Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
Все, что было. Уйдешь, я умру».
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Не стой на ветру».
Глава 1
Замкнутый круг
Иоанн… Иона… Какое все-таки идиотское имя… Вот уж родители выпендрились.