Я вскинул на главнокомандующего вопросительный взгляд, ожидая его решения. Он явно понимал, что стоит поступить именно так, но по глазам было видно, что желание выслужиться перед императором, а заодно и присвоить себе мои воинские заслуги, было велико.
- Хорошо, - нехотя согласился он, видимо решив, что для него риска в этом предприятии больше, чем выгоды - Отправляйтесь.
Я поклонился и покинул палатку. И вот ради этого разговора мне пришлось делать огромный крюк!
- Выезжаем, - кинул я Туену на ходу, выискивая повозку.
- Но господин..
- Живее, у нас нет времени. Поспим в пути.
Повозка нашлась достаточно быстро. Крестьянин, который привозил в лагерь провизию как раз собирался возвращаться в деревню и согласился нас подбросить, а узнав, кого ему предстояло вести, даже отказался от оплаты.
Забравшись в повозку, я рухнул на сено, пропахшее сыростью, и наконец, впервые за несколько суток, прикрыл глаза. Нам предстоял долгий путь и я рассчитывал выспаться, ведь даже таким как я, бессмертным, было необходимо восполнять силы. Хоть иногда.
2. Донхэ
В столицу мы прибыли спустя день, и по настоянию Туена нам пришлось сначала заехать домой. Лично я был уверен, что время слишком дорого, чтобы тратить его на переодевание, отмокание в ванной и другие условности, но у моего слуги был дар к убеждению. В итоге, спустя еще пару потраченных часов в пустую, я выглядел как обычный придворный, что Туена несказанно радовало, а меня раздражало. Я уже отвык от этих громоздких цветастых одежд, а он был, казалось, только и рад вернуться к мирной жизни, полной увеселений и праздного времяпрепровождения. Он расчесал мои волосы, подивившись тому, как они отросли, надушил духами, словно барышню на выданье, и только после этого согласился, что теперь я выглядел достойно для того, чтобы явиться перед императором. В глубине души я знал, что он прав, именно поэтому я поддался уговорам, понимая, что это вынуждение потакание приличиям. Если бы передо мной предстал генерал, запыленный и нечесаный, я бы точно возмутился, и неважно насколько было важно его донесение, никто не имел права оскорблять взгляд императора каким-либо несовершенством.
Во дворце было многолюдно, как впрочем и всегда. Встречая знакомые лица я читал на них то удивление, то любопытство и мысленно смеялся - никто из них еще пару лет назад не мог подумать, что тот, кому они не доверяли и кому пророчили одни поражения, теперь ступает на золотую лестницу, имея за плечами репутацию героя и грозы вражеских племен. Кто-то изменил свое мнение - те кланялись при встрече, не сильно, но достаточно, чтобы я смог прочесть в этом жесте уважение - другие же продолжали смотреть настороженно, будто сомневаясь. Меня это веселило, не более того. В конце концов я вернулся в столицу не для того, чтобы доказать недругам, что оказался прав, а чтобы спасти свою страну. Впрочем, что греха таить, победоносное шествия перед придворными принесло мне некое удовольствие. А уж как наслаждался всеобщим вниманием Туен - словами не передать. Переодетый в самую лучшую одежду, которая соответствовала его статусу, он шел за мной с таким видом, будто именно он поспособствовал моему внезапному возвышению. Впрочем, это было не так уж и далеко от истины.
- Ксан Донхэ!
Завидев меня, император поднялся со своего трона и стал спускаться - неслыханное проявление благосклонности. Даже мне стало не по себе, ведь слуги видели происходящее - слухи разнесутся по столице быстрее ветра - а мне только мелких пакостников не хватало. Императорский двор всегда был полон людей, которые только и думали об интригах и как бы приблизиться к светилу, или как убрать с дороги тех, кто отсвечивал слишком ярко. Когда-то мне это нравилось, но теперь я совершенно потерял к этому интерес, Туен утверждал, что у меня поменялись ценности. В этом он был определенно прав.
- Ваше величество, - я поклонился, припадая к земле, и задерживаясь в этой позе чуть дольше, чем следовало, зная, что императору это точно понравится.
Туен остался за дверьми золотого зала, ведь видеть императора могли только избранные, или те, кого он пожелал видеть сам, никто лишний сюда пройти не мог. И только сейчас, находясь в поклоне, я заметил, что возле основания лестницы, которая вела сотней ступенек к императорскому трону, стоят еще несколько человек. Это было странным. По дворцовому этикету император принимал одного гостя за раз, если это была семья или делегация, то мог принять их вместе. Но я прибыл один совершенно точно и никак не мог понять, почему кроме меня в золотой зале оказался кто-то еще.