Казалось бы, за двадцать девять лет родители ее могли бы запомнить этот прискорбный факт. Но поскольку знаменательный обед для всего семейства, который давала бабуля Вайнштейн в доме дочери, был объявлен «крабовым», стало ясно, что Джудит напрочь об этом забыла. Тесс готова была руку дать на отсечение, что мать наверняка не позаботилась приготовить для нее что-то еще. Так что если она права, то придется удовольствоваться салатом из капусты с морковью и луком, консервированной кукурузой из банки да еще собственноручно приготовленным фруктовым салатом, который, признаться, она терпеть не могла.
— Послушай, а арахисового масла у тебя, случайно, нет? — поинтересовалась она у Джудит, перерыв в шкафу все коробки и консервные банки. Джудит ничего и никогда не выбрасывала, и вот результат — все кухонные шкафы и полки, содержавшиеся в образцовом порядке, были забиты банками с весьма экзотической, но при этом какой-то совершенно неподходящей едой, которую приятели привозили ей из разных частей света в качестве подарка. Бутылочки с чатни, фруктовые пирожные, желе с каким-то специфическим запахом — все это почему-то не внушало Тесс доверия. — Я бы, по крайней мере, сделала себе пару бутербродов.
— Могу сбегать к Эрби, если хочешь. Куплю тебе ростбиф, — тут же охотно вызвался отец. Похоже, он только что вернулся с работы и еще даже не успел переодеться, потому что до сих пор был в белой рубашке с коротким рукавом и в своем любимом синем галстуке, всего на полтона светлее его глаз. Лицо его было уже по-летнему загорелым — тоже всего на полтона светлее его волос.
Тесс сердито подумала, что, если уж кто-то и имеет право воспользоваться этим предлогом, чтобы удрать, то в первую очередь она сама.
— Может, мне лучше сгонять в тот китайский ресторанчик на углу Инглсайд, с танцующей коровой? У них можно взять клецки или ребрышки.
— Нет! — истерически взвизгнула Джудит. Это вышло у нее настолько громко и пронзительно, что Тесс с отцом застыли, словно ноги у них разом приросли к земле. Но больше всех, казалось, удивилась сама Джудит. — Я хочу сказать… э-э-э… не уходите. Вы мне нужны здесь — оба. Пат, честное слово, клянусь, что в августе поеду с твоей семьей на побережье, буду жить в этом их ужасном бунгало и словечка не скажу, только не уходи, ради бога!
Тесс с отцом обменялись озадаченными взглядами.
Это было уже серьезно. Каждый раз, когда семейство Монаган в августе традиционно воссоединялось, чтобы вместе провести отпуск, Джудит наотрез отказывалась жить с ними под одной крышей и снимала номер в отеле, да еще постоянно находила предлог уехать дня на два пораньше.
— Ладно, милая, — кивнул отец. — Я остаюсь с тобой, и Тесс тоже. Только ей все равно надо бы отыскать тут хоть что-нибудь поесть. — Отец протянул к ней руки, и Джудит, как ребенок, прижалась к его груди, позволив мужу заключить себя в объятия.
Пока они прижимались друг к другу, Тесс невольно подумала, что эту удивительную нежность они умудрились пронести через всю свою жизнь. Это была любовь с первого взгляда — прошло всего две недели, как Дональд Вайнштейн познакомил подающего большие надежды парня по фамилии Монаган со своей младшей сестренкой, и между ними уже все было решено. Оба их семейства пророчили, надеялись, молили бога, чтобы этот брак долго не просуществовал. Однако прошло вот уже почти тридцать лет, а их, похоже, тянет друг к другу, как в первый год их семейной жизни. Тесс порой ловила себя на том, что их отношения не вызывали бы в ней ничего, кроме благоговений, если бы результатом их не было ее появление на свет. А она?.. Тесс молча вздохнула. Достаточно только вспомнить, как она выставила за дверь своего последнего приятеля просто потому, что он был до отвращения мил — так мил, что от скуки сводило скулы.
— Пойду постелю газеты, — предложила Тесс. — Приклеить их скотчем или просто придавить тарелками, чтобы не унесло ветром?
— Придави нижний слой, — посоветовала ей Джудит, по-прежнему уткнувшись носом в широкое плечо мужа. — А сверху положи еще несколько слоев, чтобы потом, когда поедим, мы могли бы просто свернуть их и вместе со всем мусором сунуть в контейнер.
Не прошло и часа, как столики для пикника, устланные газетами, покрылись обломками крабовых панцирей, словно снежный вихрь взлетавших в воздух с каждым ударом специальных молотков. Почти профессиональная ловкость, с которой ее семейство уничтожало все эту отнюдь не кошерную снедь, произвела ошеломляющее впечатление даже на Тесс, которая терпеть не могла крабов. У дяди Джулса и тетушки Сильвии молотки для разбивания панцирей были свои, деревянные колотушки их были насажены на серебряные рукоятки, вдоль которых вилась изящная гравировка с их монограммой. Оба они ели жадно, торопливо засовывая в рот большие куски нежного крабового мяса. Кузина Дебора, в отличие от них, ела аккуратно, выбирая аппетитные кусочки кончиками наманикюренных пальчиков, и только болезненно морщилась, когда над ухом раздавался громкий треск. Крошка Сэмюэл, сидя между дедушкой и бабушкой, азартно колотил по столу собственным маленьким молотком, как будто заранее предвкушая тот день, когда ему позволят набить рот чем-нибудь повкуснее молочной кашки.