Трежер положил голову на подоконник с таким видом, словно серьезно обдумывал ее предложение. Тесс затаила дыхание, ожидая, что он скажет. Но тут его внимание привлекла сороконожка, с трудом прокладывавшая себе дорогу через хлопья облупившейся краски, и Трежер тут же забыл обо всем. С идиотской ухмылкой он протянул к ней руку, дождался, когда она вскарабкается вверх по его пальцу, потом поднес его к лицу и принялся разглядывать сороконожку с таким пристальным вниманием, что у него на глаза навернулись слезы. Тесс терпеливо ждала. Наконец это занятие ему наскучило, и Трежер брезгливо стряхнул насекомое на землю.
— He-а. Это не для меня.
Тесс сунула ему свою визитку:
— Если передумаешь, позвони мне. Мое предложение остается в силе. Только не тяни.
Трежер взял ее карточку и тут же принялся ковырять ею в зубах.
— Хороший был пирог, — мечтательно протянул он, закатив глаза. — Жаль, что два не досталось.
Когда Тесс и Искей вернулись домой, Китти как раз собиралась открыть магазин. Собака, которой за все это время не удалось ничего попить, кинулась к миске с водой, которую поставила перед ней сердобольная Китти, и принялась шумно лакать. Брызги так и летели в разные стороны. Тесс вздохнула — Искей не столько пила, сколько проливала на пол.
— Тебе никогда не приходило в голову, что на самом деле существуют два разных Балтимора? — спросила тетку Тесс, подтирая тряпкой образовавшиеся на полу лужи.
Как обычно, Китти с полуслова поняла, что имеет в виду племянница.
— Конечно, и не раз. И потом — почему два? Я бы сказала, три… четыре, а может, даже пять, и все разные. Но ведь так всегда было, Тесси. Балтимор богатых и Балтимор бедных. Черный Балтимор и Балтимор белый. Старый Балтимор — это те, в жилах которых течет голубая кровь и кто считает, что прибыли сюда чуть ли не вместе со стариком Ноем. И Балтимор иммигрантский.
— Знаешь, а вот я, кажется, чуть ли не в первый раз почувствовала себя иностранкой. Как будто приехала в чужую страну… а ведь всего-то отошла на пару кварталов от своего дома. Целый день ловлю себя на том, что мне страшно. Испугалась какого-то старика… потом выяснилось, что он просто решил угостить меня баночкой содовой. После долго стояла возле одного заброшенного дома на Честер-стрит, разговаривала с одним парнем — он наркоман, почти уже ничего не соображает — и снова мне было жутко до дрожи в коленках. Город умирает, Китти. Держу пари, он не продержится и сотни лет.
— Ты слишком молода, Тесс. Только старики имеют право так говорить. Откуда в тебе столько горечи? И когда ты успела растерять все иллюзии? Перестань. Привыкнешь так думать, начнется депрессия, и тебе конец. Назад пути не будет. В прошлогоднем гнезде птенцов не выведешь. Помнишь?
— Откуда это?
— Ты так и не прочитала «Дон Кихота», я угадала?
Намек попал в цель. Стыдясь собственной необразованности, Тесс снова принялась ожесточенно возить тряпкой по полу, хотя уже вытерла его досуха.
— Первую часть прочитала, — пробурчала она. — Между прочим, Сервантес писал ее чуть ли не десять лет, так что я имею полное право сделать небольшой перерыв, прежде чем перейти ко второй. Ну, лет этак на несколько.
— Между прочим, — с нажимом проговорила Китти, — в первую очередь важна именно вторая часть. А все эти сражения с мельницами и все остальное — просто сказочка для детей. — С этими словами Китти отперла двойные двери магазина, за которыми уже выстроилась целая очередь из постоянных воскресных посетителей со стаканчиками кофе в руках. Это были ее любимые клиенты — те, кто каждое воскресенье готов был терпеливо ждать чуть ли не до полудня, чтобы купить не выходившие в городе газеты, а потом, уютно устроившись за столиком, читать их часами. Кое-кто из них умудрялся уйти, даже не взяв новую книжку, которую Китти совала им прямо в руки. Китти Монаган, королева купли-продажи.
— А вообще-то, знаешь, я ошибаюсь, — внезапно сказала она, раскладывая пачку книг Энн Тайлер возле кассы, где каждый желающий мог их посмотреть. Еще одно изобретение Китти — попытка завлечь местных писателей в свой магазин, в особенности тех, кто предпочитал затворнический образ жизни, соблазнить их бесплатной рекламой и заодно дать им возможность прямо тут, у прилавка, подписывать книги для своих почитателей. До сих пор, правда, ни один из них не клюнул на этот крючок, но Китти принадлежала к тому сорту людей, кто никогда не отчаивается.
— Что-что? Я не ослышалась — ты действительно сказала, что ошиблась? Ну, ушам своим не верю! В жизни не слышала, чтобы ты когда-нибудь такое говорила.