Затем, удовлетворенный тем, что все – как положено, ввел шомпол с бронзовой щеткой в казенную часть ствола и шесть раз прошелся по нему ершиком для чистки нарезных каналов. Затем, нарвав несколько кусочков тряпки, принялся проталкивать их по одному через ствол, пока они не стали выходить абсолютно чистыми. Грязные он скомкал и выкинул в мусорную корзину. Еще одним куском тряпки протер все детали верхнего блока, которых коснулась чистящая жидкость. Достав маленькую бутылочку с оружейным маслом, Ловелл смочил им кусочек материи, прежде чем протолкнуть его через ствол. Поднеся к глазу конец ствола, убедился, что тот покрыт тонким слоем смазки. Налил масла на другую тряпку и щедро протер затвор, держатель затвора и приемник, затем ей же слегка прошелся по всем металлическим поверхностям.
Когда все отдельные детали залоснились от нанесенной на них смазки, Ловелл быстрыми, скупыми движениями собрал винтовку. Затем встал, подошел к окну и, приложив ее к плечу, приник к оптическому прицелу. На фоне зеленого газона визирная шкала прицела была отлично видна. Он прицелился в основание небольшого дерева и опустил палец на курок. Несмотря на вес винтовки, картинка в окуляре стояла неподвижно, как вкопанная. Ловелл прекрасно знал, что не стоит нажимать на спусковой крючок, когда в патроннике нет патрона: это может привести к повреждению бойка. Он обвел прицелом газон, дыша плавно и медленно. Точность прицела в большой степени зависит от правильного дыхания, поэтому Ловелл уделял его тренировке практически столько же времени, сколько и собственно стрельбе. В окуляре показалась дорога, и он повел прицелом вдоль шоссе. Картинка вдруг стала голубой, и перед Ловеллом возникло лицо Мэтью Бейли. Ловелл улыбнулся и начал плавно сопровождать его винтовкой, удерживая лоб точно по центру окуляра. Инстинктивно палец все сильнее давил на спусковой крючок, а дыхание стало поверхностным, чтобы свести к минимуму колебания груди. Ловелл полностью сосредоточился на Бейли, затем, когда пришла уверенность в готовности к выстрелу, задержал дыхание и мысленно нажал на курок, представляя, как пуля покидает ствол со скоростью более трех тысяч футов в секунду. «Пах-х», – тихо вырвалось у него.
Ловелл снял винтовку с плеча. Через окно было видно, как Бейли подъехал и поставил машину возле дома. Вспышка солнечного блика где-то на самом краю поля зрения привлекла его внимание, и он прищурился. Оказалось – машина, медленно ехавшая по дальнему концу проезда. Ловелл вновь упер приклад в плечо и увидел в центре винтовочного прицела ветровое стекло. Сместив ружье чуть правее, перевел наводку на лицо водителя. Через окуляр были видны пара глубоко посаженных водянистых глаз и покрытые венозной сеткой щеки, видимо, их обладатель был большим любителем выпить. Пара тонких губ беззвучно шевелилась, будто что-то жуя, брови были нахмурены. Человек явно следил за Бейли, входившим в этот момент в дверь дома.
Ловелл положил винтовку на полиэтилен и спустился вниз. Карлос и Лена сидели на кухне за длинным столом из сосновых досок. Лена разливала чай из коричневого фаянсового чайника и, когда Ловелл открыл дверь, посмотрела вверх.
– Чаю хочешь? – спросила она, демонически улыбнулась и облизнула язычком губы, глядя ему прямо в глаза. Изводить его доставляло ей огромное удовольствие.
– Приехал Бейли и кого-то привел на хвосте, – заявил Ловелл.
– Кого? – спросил Карлос.
– Какого-то паренька во вроде бы взятой напрокат машине. Не фараон, это точно. Да и на агента ФБР не похож.
Карлос поднялся. Рука Лены замерла, и чайник повис в воздухе.
– Где Шолен? – спросил Карлос.
– В подвале, – сказала Лена.
Карлос перевел взгляд на Ловелла.
– Найди его. Где этот парень?
– В конце проезда.
– Вы двое обойдете его сзади. – Открыв выдвижной ящик, Карлос достал оттуда тяжелый автомат и вручил его Ловеллу.
Дверь в кухню распахнулась, вошел Бейли с перекинутой через плечо нейлоновой спортивной сумкой синего цвета и тут же заметил напряжение у всех на лицах.
– Что такое? – спросил он. – Что случилось?
– За тобой хвост, – презрительно отозвалась Лена.
– За мной что? – изумленно переспросил Бейли.
Ноги Ловелла быстро застучали подошвами по лестнице, ведущей в подвал. Карлос повернулся к Бейли.
– Иди наружу и слоняйся туда-сюда, как будто кого-то ждешь.
Бейли уронил спортивную сумку на пол.
– Где Мэри? – спросил он.
– Вышла, – отрезал Карлос. – А теперь выметайся. – Ловелл и Шолен поднялись из подвала и бегом бросились к задней двери, выходившей к воде. – Лена, ты пойдешь с Мэтью. Дай этому, кто бы он ни был, попялить глаза еще кое на что.
Лена кивнула и пошла на улицу.
– Что происходит, Карлос? – спросил Шолен.
– Скоро узнаем, – ответил тот спокойным и суровым голосом.
Джокер бросил руль и сунул в рот жвачку. Он видел, как Мэтью Бейли вынул сумку из машины и вошел в дом, который Джокер тут же постарался подробно рассмотреть, насколько это позволял бинокль. Теперь он не знал, что делать дальше. Одно было ясно наверняка – ему нельзя долго торчать на дороге среди бела дня. Джокер вновь поднес бинокль к глазам. Бейли вышел из дома на газон, и, посмотрев на часы, лениво направился к месту, где оставил машину.
– Ну, малыш, что будем дальше делать? – пробормотал Джокер себе под нос.
Из дома вышла худенькая черноволосая женщина, и Бейли повернулся к ней. Через бинокль было видно, как Бейли нахмурился, а губы его зашевелились. Джокер перевел бинокль на женщину, рассматривая ее худенькую мальчишескую фигурку, крошечные груди, загорелое лицо, обрамленное длинными черными волосами. Отняв бинокль от глаз, он вытер влажный лоб тыльной стороной ладони. Наблюдая за домом, Джокер заглушил двигатель. В результате отключился кондиционер, и в салоне стало так невыносимо жарко, что он опустил окна машины. С расстояния было видно, как женщина подошла к Бейли и положила руку ему на плечо. Она что-то говорила, но что – понять было невозможно. Джокер пожалел, что с ним нет одного из тех микрофонных усилителей, которые он использовал, когда вел слежку для САС. Они помогали услышать даже шепот с расстояния более двухсот ярдов.
Бейли ей взволнованно ответил. Его явно что-то беспокоило. Джокер попытался читать по губам, но это было выше его возможностей. Он настолько сосредоточился на губах Бейли, что заметил направленный на него ствол, только когда холодный металл уперся ему в шею.
– Не вздумай дергаться, – произнес голос с легким американским говорком.
Джокер продолжал держать бинокль у глаз, лихорадочно соображая. У окна его автомобиля появился второй человек, который, протянув руку, вытащил ключи из замка зажигания.
– Опусти бинокль, – сказал первый, – и положи руки на руль.
Джокер повиновался.
– А в чем дело? – спросил он.
– Ты англичанин? – задал вопрос тот, что взял ключи.
Джокер почувствовал, что есть какой-то шанс.
– Я турист и я заблудился, – ответил он.
Ствол крепко ткнул его в шею.
– Это с биноклем-то? – сказал тот, что справа. – Ты нам тут мозги не крути.
Насколько сумел разглядеть Джокер, у них был лишь один автомат, тот, что упирался ему в шею. Будь Джокер снаружи, вывернуться ему было бы довольно просто, и человек оказался бы достаточно близко, чтобы его можно было вырубить метким ударом, но в салоне места для движения было маловато, поэтому Джокеру оставалось только сидеть и ждать.
– О'кей, – произнес тот, что справа. – Держи руки на руле, пока я открываю дверцу. Одно движение, и ты покойник.
– Эй, я ведь и не делаю ничего, я просто сижу, – сказал Джокер.
Он продолжал жевать резинку и делать вид, что спокоен.
Дверца машины щелкнула замком и приоткрылась. Автомат все еще упирался в шею, и Джокер прикинул: если сейчас толкнуть дверцу, хлопнув ей по второму, и вырвать пушку, у него появится шанс, но решил пока ничего не делать. Он почувствовал, как дуло убралось, потому что человек отошел, чтобы открыть другую дверцу. Пистолет Джокера лежал под пассажирским сиденьем, но он понимал, что достать его у него нет ни малейшей возможности. Свой ход он сделает как только выйдет из машины. Двое мужиков, но только один автомат. Бывали расклады и похуже, но и из них он выходил победителем.