Коля с грохотом бросил кувалду у дверей, аккуратно поставил вино за колонну и, подёргав безуспешно дверь, посмотрел внутрь.
– Начинаем? – Игорь, спрыгнув с парапета, также подошёл к дверям, но к другим, тем, что справа.
– Нет пока. Приказа нету. – Коля ещё подёргал дверь, но уже в исследовательских целях, пытаясь, по-куриному повернув голову, рассмотреть её изнутри.
– А почему его нет, приказа? – Игорь рассмотрел сквозь стекло, что за ним делается. За этой дверью была небольшая торговая точка, Игорь помнил, что там торговали всякой съедобной всячиной. Витрина-холодильник спиной упиралась прямо в дверь, надёжно перекрывая её.
– Иваныч приказа пока не даёт. – Коля дёрнул напоследок и, словно обидевшись, развернулся к преграде спиной.
– А почему Иваныч не даёт приказа? – Игорь, пройдя мимо Коли, принялся за изучение третьей, левой двери.
– А потому, что если мы захватим здание, а правосеки сюда из центра не придут, то будет шо?.. Будет незаконный захват государственного здания.
– Охренеть можно! В Киеве весь Майдан и полстраны незаконно захватили, а мы тут боимся, шо за нас подумают, шо мы плохие мальчики! – Игорь не прерывал изучения дверей, и эти двери ему нравились больше остальных. Они были закрыты всего лишь на одну задвижку и ходили с большим люфтом. – А ничего, шо здание большое, сложное, шоб там оборону организовать, надо время? Или как?..
– Игорь, мы солдаты! У нас приказ. И мы будем действовать по приказу.
– Ладно. По приказу, так по приказу. – Игорь зло пнул невинную дверь и повернулся к другу. – Давай вино по флягам разольём, а то не найдём его потом или правосекам, не дай Бог, достанется.
Приказ пришёл, когда нервы у всех были на пределе, когда на ступенях между колонами толпа уже плотно утрамбовалась, когда ежеминутно приходилось отвечать на вопросы «Почему не входим?», и даже довольно жёстко пару раз пресечь попытки вскрыть двери.
Наконец внизу, среди людей, показалась горчичного цвета куртка Александра Ивановича и раздался его зычный голос: «Коля, давай!» В толпе несколько голосов с облегчением продублировали: «Давай, Коля…». И Коля дал.
Подёргав в тысячу первый раз ручку, схватил кувалду, сказал всем: «Отойди» – и ухнул по дубовой створке. Зазвенело рассыпающееся стекло, глухим стоном отозвался старый, наверняка ещё довоенный, а то ещё и дореволюционный дуб. Простонал и устоял. Хорошо строили при Сталине и вещи делали крепкие. Коля вместе с подоспевшим Юрой, принялись, мешая друг другу, метелить безответную дверь. Игорь, видя такое безобразие, подскочил к «своей», левой двери и стал её расшатывать, дёргая на себя – от себя. На третьем или четвёртом рывке шпингалет не выдержал, и створка широко распахнулась. Игорь едва удержался на ногах, повиснув на бронзовой ручке, тут же отпустил изделие сталинского ампира и ворвался в вестибюль. По пустому помещению, отражаясь от стен и высоких потолков, словно густая стая летучих мышей, носились звон разбиваемого стекла, крики людей и звуки ударов. Створки средних дверей изнутри были заложены деревянным бруском, плотно лежащим на ручках. Достаточно было поддеть его снизу или, просунув руку в разбитый проём, убрать его. Однако куликовцы, не видя этого, самозабвенно лупили дверь. Осколки стекла, как шрапнель, летели вперёд, усеяв пространство от дверей до широкой лестницы блестяще-хрустящим ковром.
– Коля, притормозите! – Голос Игоря утонул в шуме, и его не услышали. Тогда он, избегая летящих осколков, сбоку постучал дубинкой по проёму и громко крикнул: «Ша! Коля, угомонитесь!» Звон и удары прекратились и, стукнув снизу кончиком дубинки по бруску, Игорь впустил в Дом профсоюзов людское цунами.
Из холла внутри было три направления – широкая, парадная лестница прямо по центру вела на верхние этажи и два длинных коридора уходили вправо и влево. Камня только не хватало с надписью «Прямо пойдёшь – смерть найдёшь…» Какой-либо организации или командования не наблюдалось и в помине. Люди были разные, в большинстве своём не знакомые друг с другом. Каждый делал то, что считал нужным. Кто-то рванул по лестнице на верхние этажи, кто-то затаскивал вовнутрь всё то имущество, что было сложено у входа, два людских ручейка брызнули по коридорам, но правый ручеёк уперся в небольшую запруду – запертую белую пластиковую дверь. Какие-то молодые парни, безуспешно подёргав её и пару раз стукнув тщедушными плечами, махнули рукой и убежали искать менее прочную преграду.
– Бери кувалду, для нас работа есть. – Игорь указал Коле на запертую дверь. Эта преграда, сделанная из современных синтетических материалов, не шла ни в какое сравнение с продуктом сталинской эпохи. Она сдалась под натиском друзей в течение пяти секунд. За ней был длинный тёмный коридор, освещаемый одиноким окном, выходящим на торец здания. По коридору двумя шеренгами шли разнообразные, старые деревянные, новые, дешёвые пластиковые и дорого отделанные двери. Их качество зависело от солидности фирм, которые арендовали здесь помещения под офисы. Игорь хорошо знал это здание, он частенько бывал здесь раньше. Он знал, что в конце, у окна коридор поворачивает налево, что там будет ещё одна лестница, уже не парадная, а обыкновенная, что там же, в закоулке, должен быть туалет и что такое же, симметричное планирование и в левом коридоре. Коридор моментально наполнился парой десятков молодых людей. Все, кроме Коли, были незнакомы, парни и девушки бежали вперёд, не зная, что делать.