— Было не так много, — хмуро покачал похмельной головой Степан Анисимович.
— Смотри, Михалыч перед охотой всех нюхать будет. Не похмеляться! А то снимет с охоты! — строго указал Муратов, а в глазах его заплясали чертенята.
Приехавшая рано утром Галя уже подала завтрак, так что к моменту появления Михалыча все уже закончили трапезу. Он с утра еще раз объехал место будущей охоты, поискав входные и выходные следы зверей.
— Товарищи охотники, как настроение?
— Отличное. Зверь есть? — за всех ответил взбодрившийся Муратов.
— Зверя много, хотя следов, конечно, толком не видно, все мерзлое. Так что готовьтесь. Берем только гладкие — загон маленький, а стрелять надо будет много. Карабинами поубиваете друг друга. Да и мне внутри загона страшно.
— Блин. У меня же гладкое шестнадцатого калибра. Заряд слабее. Точно подранка не оставлю? — Виктор засомневался в своем оружии — складки вокруг рта тревожно углубились.
— Дык, лося в загоне нет, а оленю и кабанчикам хватит за глаза. — Михалыч с недоумением поднял глаза на Перепелкина.
— А если секач на меня выйдет?
— Если бы да кабы… Стреляй точнее! — Оборвал его на правах главного охотовед. — Все. Одевайтесь. Я пока путевки заполню.
Спустя пару минут все услышали отборный мат Муратова. Он достал из своего сапога окровавленную ногу с врезавшимся в нее осколком стекла.
— Да еж твою медь, как оно сюда попало?! — Он возмущенно смотрел на извлеченное из ступни стекло. Носок быстро пропитывался кровью.
— Денис Романович, ворона ночью в окно у двери врезалась. Вот стекла и разлетелись, — тут же нашелся Станислав.
— Умник, бля. Йод и пластырь найди, — махнул на него рукой шеф.
В остальном сборы прошли без происшествий. Мужики погрузились в уазик, за руль которого по давней традиции сел Виктор. Михалыч ехал на своем квадроцикле, в прицепе которого бесновались лайки, чувствующие приближение охоты.
Через пятнадцать минут охотники были уже на границе леса. Загон оказался очень компактным. Со стороны базы лес был ограничен речушкой, с дальней стороны начиналась болотистая топь.
— Значится, я пойду с собаками от высоковольтки. Вы на дороге стоите. Речка и болотина толком не промерзли еще, так что зверь скорее всего на них не сунется. В общем, все от вас зависит. Ружья гладкие, номера далеко стоят, так что сектор обстрела не так важен. Даже внутрь загона можете стрелять. Но! Стреляем только по видимой цели! — Охотовед произнес это громко, оглядев охотников. — По видимой! Поняли? Собак моих не подраньте, а то спутаете с сеголетками. Меня-то, надеюсь, отличите, — Михалыч повертелся перед ними в светоотражающем, как у гаишников, желтом жилете и поправил оранжевую шапку, отороченную по краям искусственным мехом. — Лицензии у нас на кабана и на оленя. В свинью не стрелять! Если даже без детенышей бежит, внимательно глядеть! Смотрим на загривок и на клыки, — продолжал наущения Михалыч.
— Рассмотришь там, — пробурчал Степан Анисимович, которому после вчерашнего распития, очевидно, было нелегко.
— Никто не опохмелялся? — строго спросил охотовед, особенно строго глядя на него и Игоря, волосы которого были забраны резинкой в хвост — чтобы не мешали.
— Михалыч, мы только на крови, ты же знаешь! Раньше ни-ни, — за обоих ответил Степан Анисимович, выставляя руку ладонью вперед.
— Ладно. Пошли расставляться, — скомандовал Михалыч.
— Я, пожалуй, первым стану. Ногу поранил, далеко идти не смогу, — вздохнул Муратов, ни на кого не глядя.
— Вставай здесь. Номер ответственный. Поле тоже смотри, вдруг через речку все-таки скаканет, — кивнул охотовед, хотя в душе знал, что вероятность выхода зверя именно сюда была небольшая, так как ветер дул как раз в эту сторону.
Оставив Муратова, мужики двинулись по дороге. Шагов через сто пятьдесят Михалыч кивнул Виктору Перепелкину, показывая на небольшую горку:
— Вставай здесь. Стрелять можно и в угон, и в загон.
Этот номер был самым ответственным, так как сквозь него шла тропа, по которой кабаньи стада переходили с лежки на кормежку. Виктор был доволен доверием — на его суровом лице заиграла улыбка.
Следующим охотовед поставил Константина. Актер охотником был средним, но Михалыч ценил его за веселый нрав. Посему Суходольскому достался номер, предназначавшийся Муратову.
Следующие два выпали Степану Анисимовичу и Игорю.
Последним Михалыч устроил Станислава. В стрелковые таланты очкарика охотовед не верил, поэтому поставил его возле самой болотины, куда зверь вряд ли бы попер.