–Вы не помешали,– Этан улыбнулся незнакомцу, – я не знал что выбрать.
–Здесь коктейли неплохие, – незнакомец как бы извинил это место, демонстративно придвинул к себе свой широкий стакан, украшенный апельсиновый долькой. – В моём виски, апельсин и корица.
Этан не знал такого сочетания и изобразил что-то похожее на улыбку, полагая, что этого будет достаточно.
–Меня зовут Сезар. Сезар Ферно, – незнакомец был удовлетворён реакцией Этана и протянул ему руку.
–Этан Роджерс.
Рука Сезара была тонкой, но при этом оказалась неожиданно крепкой, и рукопожатие было твёрдым. Как убийца Этан знал толк в твёрдости рук, чувствовал малейшую дрожь пальцев, и отметил с удивлением, что у Сезара, несмотря на его, видимо, разборчивость в коктейлях, рука не дрожит.
Наверное, что-то похожее на удивление отразилось в глазах Этана на мгновение, Сезар улыбнулся:
–Я выгляжу тонким, да?
–Ну…
–Все говорят! – весело заверил Сезар, залпом допил свой стакан и сделал знак появившемуся с тарелкой для Этана бармену, на повторение. – Но руки – это, если позволите, мой труд.
Этан очень невовремя польстившийся на блестевший жиром кусочек мяса, чуть не поперхнулся. В некотором смысле руки были и его трудом. Голова, конечно, тоже, но именно руки знали твёрдость и каждую шероховатость почти на каждом доступном виде огнестрельного оружия.
Этан покосился сначала на стакан виски (нетронутый), затем на Сезара, не сдержался:
–Твёрдость вашей руки останется с вами недолго…если столько пить!
Сезар усмехнулся, но его лицо не приобрело при этом нехорошего или зловещего оттенка. Он остался таким же мальчишкой:
–Я думаю очень скоро закончить карьеру. В моём деле, знаете ли, не вырастешь. Выше головы не прыгнешь. Я, кажется, достиг своего потолка.
«Везёт! Может уйти…» – подумал Этану, но он не отвечал. Его избавила от этого свинина с кабачками, приготовленная неожиданно прилично.
–Хотя, кто же мне позволит…– вдруг продолжил Сезар, словно прочитал мысли Этана и тот поднял на него взгляд. Ситуация переставала казаться обычной, как минимум потому что Этан знал, что не отпускают с работы представителей далеко не каждых профессий. Этан Роджерс к одной из них принадлежал.
–Кто же вас держит? – он взглянул на Сезара Ферно с глубоким вниманием. Ещё раз прошёлся взглядом по его лицу, по растянутым мешковатым вещам. Неужели такой человек мог принадлежать к чему-то значимому? К тому, кто не отпускает?
–Ну как кто… клиенты, и этот, как его...куратор, чтоб его! – Сезар пьяно хихикнул, а Этан Роджерс так поразился, что забыл про очаровательную свинину с кабачками и та осталась лежать на тарелке перед ним. – Говорят, мол, повоюем ещё. А мне что? один-два выстрела и всё! Тьфу!
Сезар Ферно махнул рукой с досадой и приложился к стакану.
***
Тут надо отвлечься опять и заметить: миром движут самые глупые обстоятельства. Некоторые люди почему-то полагают, что все понимают их какими бы недоговорками эти самые люди не страдали. Люди думают, что их намёки толкуются одинаковы, их социальные сигналы легко считываются, и то, о чём думают они, лежит и в головах их собеседников. Именно отсюда идут конфликты, недопонимания и вся прочая социальная действительность.
Этан Роджерс был наёмным убийцей. Он действовал по алгоритмам, что давало ему Бюро и редко позволял себе импровизацию, и то – в крайней нужде. В иных обстоятельствах он был абсолютно логичен и лишён творческого сознания. Выводы его были лишены допущений, ведь допущения расслабляют дисциплину и тянут на приключения.
Этан Роджерс видел человека с крепким рукопожатием, заявлявшего о том, что руки – его рабочий инструмент, имевшего клиентов и кураторов. Всё это было и у Этана Роджерса!
Но это ещё можно было объяснить совпадением. Но слова о выстреле?..
«Неужели?..» – в испуге и трепете думал Этан, глядя уже другими глазами на своего «коллегу» Сезара. Раньше Этану не доводилось встречать никого из своей касты, Бюро не пересекало своих сотрудников, не любило открываться.
Для Сезара Ферно история выглядела иначе. Он чувствовал рукопожатие Этана, видел его мрачность и понял, по фразе о твёрдости руки, что и для Этана – рука рабочий инструмент. Дальнейшее было нелепостью, которую захмелевший мозг Сезара не мог сообразить. Не мог он догадаться, что слово «выстрел» для него и для Этана означает разное.
Дело в том, что Сезар был фотографом. И если открывать совсем уже все карты, то звали его чуть иначе – Сельвий Артур Фернадотт. Он решил что это длинно и переделал слегка свои имя и фамилию под красивое «Сезар Ферно».