Но он очень уж грустно и испуганно смотрел на меня и что-то говорил осипшим таким мальчишкиным голосом, что я решил, что это всё же не ангел, а просто мальчик.
Он опустил меня на песок, и я почувствовал, что мне холодно, и я хочу есть! Пожалуй, давно меня так не обнимали.
Нет, вы не думайте, что я маленький. Антон иногда зовёт малышом, по привычке, наверное. И я даже сержусь на него… Ну какой я малыш? Обычный восьмилетний мальчишка, который любит шахматы и футбол. И этот, как его, биатлон… В том городе, где я жил с родителями, по нему постоянно шли соревнования, я помню, смотрел их у папы на руках по телевизору.
Как же я забыл название своего города? Вот ни за что не могу вспомнить! Нека… Ника… Не помню! Наверное, поэтому, Антон и называет меня малышом…
С тех пор, как я познакомился с ним – он не оставлял меня. Не считая того случая, когда я потерялся, и ещё случая в лесу, когда нам повстречался маньяк. Но тот случай - особенный, тогда это было вынужденно. Я оставил Антона, или он меня – не знаю… Я не хотел, но он приказал бежать к насыпи. А мне, что мне оставалось делать, если в любую минуту он мог погибнуть? Только и оставалось, что бежать в город и звать того, кто сильнее… Хорошо, что в том доме оказался Синицын, и он так быстро приехал на помощь Тошке…
Тогда-то и появился у меня второй страх – потерять Антона. Я услышал выстрел, увидел его на земле и решил, что он умер. Это был край…
Хорошо, что маньяк промахнулся. Нет, это не просто хорошо, это - Слава Богу!
Антон кормил меня. Я ведь знал, что он голоден, но он врал, что - нет. И отдавал последний хлеб и сыр, которые остались тогда у нас… Я тогда ещё не понимал этого. Глупый был.
Понял когда услышал, как разговаривали об этом его родители. Что Тошка такой худой от голода. И что ещё день такого пути, и…
Но путь закончился, и мы оказались у него дома.
Я тогда дал слабинку – струсил и расплакался, когда увидел, что мама обнимает Антона, и забоялся, что меня оставят тут, в подъезде. Потому что Тошка повалился тогда в обморок, а меня в тени не было видно… Хорошо, что его мать заметила меня и позвала в квартиру.
Вы не думайте, что я плакса. Просто так получилось тогда…
И появился у меня новый дом.
Хороший. Уютный.
Дядя Боря сказал тогда, что про мою жизнь можно написать целую книгу. Да что там писать-то? Она маленькая, эта жизнь… Зачем писать маленькую книгу?
Он меня полюбил, это я понял сразу. Я думал, что кроме Антона меня сильнее любить никто не будет. Ну нет, не сильнее, это я неправильно сказал, а по-другому. Его отец, приезжая, брал меня на руки и прижимал к себе. Щекотался своими щетинистыми усами и спрашивал:
- Ну как ты, Славка?
Как я? Я ничего… Обыкновенно и очень даже. Мне было хорошо у Антона дома. И здорово было болтать с его папой, с ним можно говорить обо всём на свете, и на любой мой вопрос он отвечал! А вот Антон не всегда мог…
А его мама чем-то похожа на мою. Мне так казалось. Когда я увидел их рядом, я понял – почему. Но об этом – чуть позже.
Она не ругала Антона. И меня не ругала. Могла говорить, строго так. Могла молчать, и это было ещё строже и серьезнее, чем если бы она говорила. Могла уйти ненадолго, а вернувшись – позвать нас мириться. Поэтому для меня было очень удивительно, когда я слышал, как орёт какая-нибудь тётка на улице на маленькую девчонку, или когда в школе ребята рассказывали, что мать побьёт их ремнём! Моя мама тоже ни разу не ударила меня и не кричала…
Может это мы такие хорошие? Нет, скорее наши родители.
Вы не подумайте, что я зазнайка. Я просто счастлив оттого, что они у меня есть. И у Тошки есть.
И у Шурки – Тошкиного друга. Ой, это ещё один мой любимый друг. Он серьёзнее Антона, и умеет слушать так, что всё-всё хочется ему рассказать. А ещё он рисует здоровские рисунки карандашами и красками, и карикатуры, и комиксы, и даже самолёты на компьютере! И может даже из ничего нарисовать небо, с облаками, как настоящее! Вот бы я хотел так научиться!
Где Антон нашёл такого друга? Он говорил, что в интернате… Ну вот, было значит там что-то хорошее…
Тошка говорил мне, что это хорошее он чуть было не потерял. Он думал, что предал Шурку. А оказалось, что через неделю Шурку нашёл там отец. Дядя Валера работает в полиции, и он искал Антона, когда тот сбежал. А нашёл там своего сыночка…
Удивительно, как по-разному мы понимаем слова «потерять» и «найти»…
Случилось так, что я нашёл своих родителей. Нет, вру, не я нашёл… Но я-то знал, что они найдутся! А нашёл их – Юра. Или Денис. Я пока так и не понял, но думаю, что разберусь. Денис обещал мне рассказать, когда я приеду…