- Привет Фрэнк! Ты читаешь? - удивилась она.
- Да,- проговорил я машинально, не обратив на неё особого внимания.
Замок глухо щёлкнул и я, наконец, оторвался от газеты, так и не дочитав статью до конца. Джессика стояла уже передо мной. Она была очень привлекательной! Раньше я этого не замечал. Или не хотел замечать!
- У меня сегодня очень мало времени Фрэнк. Необходимо ещё поговорить со свидетелями перед судом и продумать стратегию защиты. Давай вернёмся к предыдущему нашему разговору,- после этих слов, она не стала присаживаться за столик и записывать ответы, а продолжила стоять. - То есть ты утверждаешь, что можно лишить человека жизни?
- Да, но только в том случае, если это ему поможет,- спокойно ответил я.
- Ты ведь знаешь, что это противозаконно? Ведь так? - уточнила она с любопытством.
- Здесь практически всё незаконно! - возмутился я в ответ.
- Что ты имеешь в виду?
- Я имею в виду лишь то, что мы зажаты в определённые рамки поведения, которые с одной стороны ограничиваются уголовным кодексом, а с другой стороны религией и обществом,- едко начал я. - Наша свобода ограничена! Её границы зависят лишь от правителей государства, в котором ты живёшь. И регулируются его законодательством! Я верю только в то, что мы обязаны уважать свободу других! Это единственный закон, который необходимо соблюдать неукоснительно! А что касается моей свободы, то, какого чёрта мне кто-то должен указывать, как мне поступать со своей собственной жизнью?!
- Да, но мы ведь говорим об убийстве другого человека! Не забывай об этом,- резко напомнила она.
- Вот именно! - быстро подхватил я её замечание. - Ведь государство никак не может влиять на суицид своими законами, но с другой стороны, и не может себе позволить терять людей, которые приносят ему свои деньги в виде налогов. Это крайне невыгодно! Вот тут и появляется религия в обнимку с всеобщим общественным осуждением, которое не заканчивается и после смерти. Самоубийц даже хоронят за оградой кладбища! Это самая обыкновенная дискриминация! Они пользуются тем, что люди, прострелившие себе голову, не могут отстоять свои права в международном суде по правам человека! Лично я осуждаю только импульсивных самоубийц, к остальным даже испытываю некую долю уважения. И порой это оказывается не самый худший способ решить все свои проблемы.
- Я с тобой не согласна, но сейчас не время для этого! Как это связано с обыкновенным убийством? - настойчиво продолжала она.
- Это не убийство, когда человек сам выбирает с помощью чего или кого он хочет покинуть эту жизнь! Это свобода выбора, - утвердительно констатировал я. - И нужно уважать его мнение и свободу!
- Но ведь он толкает другого человека на преступление! И ради чего? Только ради того, чтобы его не осуждали после смерти за слабость и похоронили вместе со всеми! Это же абсурдно! Разве это имеет значение, когда ты умер?!
- Для многих это действительно важно,- задумчиво произнёс я. - А остальные просто не могут или боятся это сделать. Это не так просто как кажется!
- Ладно, Фрэнк. Мне пора,- тревожно бросив взгляд на часы, быстро попрощалась она. - Завтра загляну к тебе перед судом. Нужно ещё составить план защиты, а времени совсем не остаётся,- пожаловалась она и вышла.
Охранник молчаливо проследовал за ней.
IV
Этой ночью я практически не спал. После сегодняшнего разговора с Джессикой на меня внезапно рухнуло неоднозначное воспоминание из детства, которое не давало мне покоя. Эта история могла прояснить моё появление здесь, а в будущем и мою казнь! Джессика зашла ко мне утром, как и обещала.
- Я вспомнил сегодня ночью одну историю! Я думаю это очень важно! - неожиданно начал я вместо обычного приветствия.
- И что же это за история Фрэнк? - спросила она автоматически, как обычно спрашивает человек в полусне.
Её можно было понять. В данный момент, она отчаянно боролась с усталостью, которая следовала за ней по пятам, после бессонной ночи. Видимо, она упорно работала над материалами моего абсолютно безнадёжного дела всю ночь. Надеюсь, что перед процессом она успеет оживиться и будет выглядеть более деятельной, чем сейчас!
- Это история из детства,- невозмутимо продолжал я.
- И чем же она так важна? - удивлённо спросила она.
- Мне кажется, она каким-то странным образом связана с тем, почему я здесь оказался! Я совершил ужасный поступок тогда!
- Это вряд ли! - категорично возразила она. - Тебя обвиняют в покушении на убийство! И маловероятно, что истории из детства имеют к этому отношение!
- И всё же! - не отступал я. - У нас ещё есть время перед судом?