— Грубой конь! — по-ребячьи похвастался он и громко крикнул: — Тпру, черт! — хотя лошадь стояла смирно и только помотала головой.
— Ты что ж, в интернациональный эскадрон? — почти позавидовал ему Миша.
— А то нет?
— А как же ты с ними будешь говорить?
— Сговоримся! — подмигнул Ковалев. Он сбил папаху на затылок и смотрел на товарищей сияющими, совершенно счастливыми глазами. — А то давай я кого из вас туда же — там одна свободная коняга есть. Как, старый, пойдешь?
— Не-е, — отказался Прокошин, — мое дело пешее...— Он похлопал лошадь по шее. — Подкормить — хороший будет конь.
— Ну, всего, братишки! — сказал Ковалев и дернул поводья. Лошадь мотнула головой и двинулась. — Пошла!.. — стегнул ее Ковалев и поскакал.
Миша только удивился, как уверенно сидит он в седле.
— Ну, прощай, браток! — сказал Прокошин.
— Что же, Прокошин, увидимся мы еще?
— Чего на свете не бывает! Может, и увидимся, — улыбнулся Прокошин. — Ну, да ладно, пора!
Он пошел не оглядываясь.
Миша подумал о том, что они и действительно, пожалуй, никогда больше не встретятся, но все равно они останутся товарищами, даже и не встречаясь. Эти дни связали четыре их жизни одним узлом. Их никогда не вырубишь из памяти, даже через десять лет, даже через тридцать. А может быть, они все-таки встретятся... Хорошо бы!
Миша встал, потянулся и подвигал мускулами. Они немного болели — должно быть, потому, что спал неудобно.
Но все было хорошо. И ощущение каждого мускула, и чистый холодный воздух, и чувство жизни, которая в нем билась — в пульсе, в дыхании, в работе мозга, рождающего точные, ясные мысли.
— Ты Якорев? — окликнул его вышедший на крыльцо парень в красных штанах. — Иди, там тебя комиссар зовет.
— Иду! — отозвался Миша, вспрыгнул, не разбегаясь, через четыре ступеньки на крыльцо, засмеялся и вошел в дом, мимо слегка опешившего парня в красных штанах.
ЧУДЕСНЫЕ ВАРЕЖКИ
Остался еще один подарок.
Капитан брил правую щеку и, скосившись, смотрел на посылку. Кому же ее отдать? Аккуратный пакет был перевязан шнурком. И только на одной стороне холстины виднелась надпись химическим карандашом.
«Дорогой товарищ командир! — было написано на подарке. — Посылка эта особенно дорогая. Просим вас выдать ее самому, какой у вас найдется, смелому бойцу, чтобы она была ему на пользу.
Сельсовет «Крутые бережки».
Иван АфанасьевичПетровых».
«Кому же отдать? — подумал еще раз капитан. — «Самому смелому»... Легко сказать!.. И Орлов ничего, и Хоменко — молодец, и Каладзе как будто бы тоже подходит...»
Но Муромцев казался капитану после последнего боя наиболее достойным. И посылку получил сержант Муромцев.
Муромцев сидел у себя в землянке и чистил автомат, когда дверь открылась и старшина бросил посылку прямо ему на колени.
— Получай! — крикнул он. — От комбата!
Черт возьми! Это было очень приятно.
Сержант повертел посылочку в руках и вдруг увидел надпись.
— Ну, уж и самый смелый! — сказал он. — Небось все-таки не самый.
Однако это было лестно. Он даже не стал сразу вскрывать посылку, а просто держал ее в руках, разглядывая ее со всех сторон; затем ножом вспорол холстину.
В посылке оказались два полотенца, зубная щетка, флакон одеколону, два куска мыла, мешочек конфет, иголки, нитки, варежки или перчатки (в полутьме было не разобрать) и, конечно, кисет с табаком.
Муромцев свернул папироску, достал спички, закурил и подумал, что председатель, видно, хороший человек. Потом потрогал мыло, понюхал одеколон. Пахло хорошо. Муромцев вылил на руку несколько капель, потер щеки. Пора было посылочку убирать.
И тут ему попались под руку варежки. Он поднес их к свету. Варежки были старые и даже, можно сказать, худые.
Но подарок — все же подарок. Сержант хотел уж было положить их в мешок, как из одной варежки выпала бумажка.
Письмо! Муромцев обрадовался ему, пожалуй, больше, чем всей посылке.
Писем сержант ни от кого не получал, и писать было вроде некому. А хотелось бы получить письмо от какой-нибудь красивой девушки. Сержант развернул бумажку и прочел:
«Товарищ боец, варежки эти просила передать старушка Маланья Устиновна Чикарева самому смелому бойцу. «Наденет, — сказала, — сам увидит». У нас, правда, люди надевали, но результату никакого. Но как бабушка может вскорости помереть, то посылаем по ее просьбе. И как она неграмотная и сама написать не может, то передаем, что она также просит бить иродов беспощадно и посылает благословение.