— Вы, похоже, здорово к нему прониклись, — сказал Гуарино, и в его устах это прозвучало как обвинение.
На этот раз пришел черед Брунетти пожать плечами и промолчать.
4
Раздосадованный молчаливым осуждением Брунетти, Гуарино снова заговорил:
— Я же вам уже сказал — мне запретили сообщать вам какие бы то ни было сведения, касающиеся перевозимого груза, — сказал он резко.
Брунетти с трудом удержался от едкого замечания и демонстративно стал смотреть в окно. Какое-то время в кабинете царила тишина. Гуарино даже не пытался ее нарушить.
Брунетти мысленно проиграл в голове весь их разговор с самого начала, и понял, что он ему совершенно не понравился.
Они все так же молчали. Казалось, Гуарино тишина совершенно не смущает. Наконец, когда пауза, по мнению Брунетти, затянулась до неприличия, он убрал ноги с ящика и через стол перегнулся к собеседнику.
— Скажите, Филиппо, вам часто приходится иметь дело с тупыми людьми? — поинтересовался Брунетти.
— Тупыми?
— Ну да, тупыми. Которые туго соображают.
Гуарино чуть ли не против собственного желания уставился на Брунетти, который, одарив его вежливой улыбкой, вновь перевел взгляд на окно.
— Вообще-то частенько, — наконец ответил майор.
— Наверное, со временем это даже входит в привычку, — благожелательно, хоть и без намека на улыбку, заметил Брунетти.
— Что — ощущение, что все вокруг идиоты?
— Ну да, что-то в этом духе. Ну или то, что все ведут себя как идиоты.
Гуарино задумался:
— Понятно. Я вас обидел, да?
Брунетти приподнял брови и неопределенно взмахнул рукой.
— Точно, обидел, — понял Гуарино и снова умолк.
Мужчины посидели в полной тишине еще несколько минут.
— Знаете, — прервал наконец молчание Гуарино, — я ведь правда работаю на Патту. Ну, на своего Патту, — добавил он, когда Брунетти проигнорировал его слова. — Он категорически запретил мне рассказывать кому бы то ни было о том, чем мы занимаемся.
Для самого Брунетти отсутствие полномочий никогда не было серьезной помехой в работе.
— Ну, тогда можете идти, — дружелюбно посоветовал он.
— Что?
— Можете идти, — повторил Брунетти, вежливо махнув в сторону двери. — А я вернусь к своим делам. В которые, по чисто бюрократическим причинам, уже озвученным мною, убийство синьора Ранцато никак не входит.
Гуарино не сдвинулся с места.
— Я с большим интересом вас выслушал, но поймите — у меня нет никаких сведений, которыми я мог бы с вами поделиться. Да я и не вижу причин помогать вам в поисках, что бы вы там ни искали.
Пожалуй, влепи сейчас Брунетти Гуарино пощечину, тот и то меньше поразился бы. И меньше обиделся. Он начал было подниматься на ноги, но опять плюхнулся в кресло и уставился на Брунетти. Лицо Гуарино залила краска — то ли от унижения, то ли от ярости: Брунетти этого не знал и знать не хотел.
— Может, у нас найдется какой-нибудь общий знакомый, с которым я поговорю, и вы ему потом позвоните? — наконец выдавил из себя Гуарино.
— Животное, растение или минерал? — спросил в ответ Брунетти.
— Что-что? — уставился на него майор.
— Это у меня дети раньше в такую игру играли. Так кому же мы позвоним: священнику, врачу, социальному работнику?
— Может, адвокату?
— Адвокату, которому можно доверять? — скептически ухмыльнулся Брунетти.
— Тогда журналисту?
— Да, таких парочка найдется, — признал Брунетти, обдумав это предложение.
— Ну вот, теперь давайте попробуем поискать, может, среди них найдется кто-то, кого мы знаем оба.
— И нам нужен человек, который доверял бы и вам и мне, — заметил Брунетти.
— Верно, — согласился Гуарино.
— Вы считаете, что мне этого будет достаточно? — недоверчиво спросил Брунетти.
— Думаю, все зависит от журналиста, — спокойно ответил Гуарино.
Обсудив нескольких знакомых газетчиков, они наконец выяснили, что оба знают и доверяют Беппе Авизани, криминальному репортеру из Рима.
— Давайте я ему позвоню, — предложил Гуарино и подошел к столу.
Брунетти вызвал межгород и, набрав номер Беппе, включил громкую связь.
— Беппе, ciao, это я, Филиппо, — поздоровался Гуарино.