— Привычка.
— Привычка?
— Или территориальная ревность, — пошел на компромисс Брунетти.
— Да, это частенько бывает, — согласился Вьянелло. — Надя говорит, все дело в козах, — добавил он.
— Чего-чего? Какие еще козы? — не понял Брунетти.
— Ну, не в них конкретно, а в нашем наследстве. Кому мы завещаем своих коз и кто получит их после нашей смерти.
Видимо, с Вьянелло вдруг случилось помрачение рассудка. Или, может, Надя в своем садике позади их дома выращивает не только безобидные цветочки?
— Лоренцо, — взмолился Брунетти, — говори со мной так, чтобы я был в состоянии тебя понять.
Впрочем, он был рад отклониться от неприятной темы.
— Ладно. Как ты знаешь, Надя у меня очень много читает.
— Да, — признал Брунетти, сразу же подумав о другой знакомой женщине, большой любительнице чтения.
— Ну вот, она тут недавно прочла одну книжку — введение в антропологию или что-то вроде этого. Или социологию, не помню точно. В общем, вчера за ужином она мне все рассказала.
— Что именно?
— Про правила наследования и поведение человека при этом. Короче, существует одна теория, объясняющая, почему мужики такие агрессивные и все время друг с другом соперничают — другими словами, почему мы такие сволочи. Надя говорит, это потому, что все мы хотим заполучить доступ к самым фертильным самкам.
Поставив локти на стол, Брунетти уронил голову на руки и застонал. Он, конечно, хотел сменить тему разговора, но не настолько же!
— Ладно-ладно. Но надо же было тебя ввести в курс дела, — запротестовал Вьянелло. — Так вот, как только они добиваются самых фертильных самок, они их оплодотворяют — и после этого уже не сомневаются, что дети, которые унаследуют их стадо коз, им не чужие. — Вьянелло взглянул на Брунетти, чтобы убедиться, что тот следует за полетом его мысли, но начальник сидел все так же опустив голову. — Знаешь, Гвидо, когда она мне это все объясняла, это не казалось таким уж бредом. В конце концов, все мы хотим, чтобы наше имущество перешло к родным детям, а не чьему-нибудь кукушонку.
Молчание Брунетти — хорошо хоть стонать перестал, и на том спасибо — вынудило Вьянелло добавить:
— Вот почему мужчины постоянно соперничают. Это в нас эволюция заложила.
— Из-за коз? — приподняв голову, уточнил Брунетти.
— Угу.
— Ничего, если мы это обсудим как-нибудь в другой раз?
— Как пожелаешь.
Внезапно этот дурацкий шутливый разговор показался Брунетти, который взглянул на папки с документами по делу у себя на столе, на редкость неуместным. Он молчал, не зная, что сказать. Вьянелло поднялся, заявив, что ему нужно еще переговорить с Пучетти, и ушел. Брунетти остался сидеть, не отрывая взора от бумаг.
Его отвлек телефон. Звонила Паола — напомнить, что сегодня вечером идет на вечеринку в честь ухода на пенсию одного из своих коллег. Дети уехали на фестиваль фильмов ужасов и на ужин тоже не придут. Не успел Брунетти и рта открыть, как Паола уже заверила его, что оставит ему что-нибудь из еды в духовке.
Он поблагодарил жену и, вспомнив про просьбу графа, которую так и не выполнил, спросил:
— Отец ничего тебе не говорил по поводу Катальдо?
— Последний раз, когда я болтала с мамой, она мне сказала, что, похоже, папа ему откажет. Но почему, неизвестно. Ты же знаешь, как отец любит с тобой говорить, — добавила она после паузы. — Изобрази из себя обеспокоенного его делами зятя и позвони ему сам. Пожалуйста, Гвидо.
— Я и есть обеспокоенный его делами зять, мне это изображать не надо, — возмутился Брунетти.
— Гвидо, — сказала Паола и сделала длинную паузу. — Ты и сам знаешь, что никогда не интересовался его бизнесом — во всяком случае, никогда не демонстрировал этого интереса. Уверена, папа будет в восторге, если ты наконец проявишь этот самый интерес.
Сам Брунетти неоднозначно относился к деловым проблемам тестя. Дети Брунетти рано или поздно должны будут унаследовать состояние графа, и, по мнению самого Брунетти, любое проявление с его стороны интереса, даже самого невинного, к этому вопросу можно истолковать как банальную корысть. От одной мысли об этом Брунетти почувствовал себя крайне неловко.
Пока Паола ждала, что же он ответит, Брунетти понял, что расспросы про Катальдо тоже могут показаться двусмысленными — в конце концов, супругой Маурицио была женщина, которая так заинтересовала Брунетти, что он даже не сумел этого скрыть.
— Хорошо, — нехотя заговорил он. — Я ему позвоню.
— Вот и умница, — ответила Паола и повесила трубку.
Брунетти набрал номер офиса тестя, представился и попросил соединить его с самим графом Фальером. На этот раз обошлось без всяких щелчков, стрекота и задержек. Уже спустя секунду в трубке послышался голос графа: