— Ладно, Серега. Все будет хорошо, я видал, какие вы чудеса творили после спецподготовки. Отдохнем летом, в отпуске, а сейчас за работу, — подмигнул товарищу Марат.
— А как же иначе. Я уже знаю, как мы с тобой в отпуске развлечемся. Помнишь, я говорил, что под Одессой у моего старика домик на море пустует. Солнце, пляж, девочки. Ну, как тебе такие перспективы? — довольно потер ладони Смирнов.
— Заманчиво, я-то на море ни разу не был, с детства мечтал о горах. Вот и попал в горы, — усмехнулся Марат.
На мгновение остановившись, Марат и Смирнов приобнялись, похлопав друг друга по спине.
— Будем жить, — в один голос произнесли друзья, посмотрели на секунду друг другу в глаза и бегом отправились к своим подразделениям.
Старый, истерзанный войной Ми-8 (по-военному — просто «вертушка») медленно, рывками поднимался от земли. Казалось, еще чуть-чуть и вертолет развалится на части или упадет, не говоря уже о том, чтобы набрать нужную высоту. Но никто не обращал на это внимания, зная, что новой техники на войне не бывает, а этот вертолет, если его не изрешетят «чехи» или «нохчи» (как называли чеченских боевиков федералы), еще многих переживет.
Грохот в багажном отделении, в котором кое-как разместилось пятнадцать бойцов, стоял невероятный. Заместитель Марата лейтенант Зеленко попытался, что-то выговаривать старшине Куценко, который отвечал за снабжение, за то, что тот на десять секунд замешкался и чуть было не оставил на базе ящик с сухпайком, однако через несколько секунд успокоился, махнув рукой, — все равно ничего слышно не было.
Марат знал, что на войне главное оружие — цинк патронов и пол-ящика гранат, которые можно распихать по всем карманам и даже в вещмешок и на ремень. Полное снаряжение спецназовца — это автомат Калашникова и 450 патронов в 15 запасных магазинах, две ручные гранаты РГД-5, бронежилет, РД — рюкзак десантника, плащ-палатка, каска, два сухпайка, фляжка с водой и булка хлеба. А у кого-то подствольный гранатомет с гранатами или одноразовый гранатомет «Муха». Опытные военные, участвуя в серьезных операциях, пытаются захватить с собой как можно больше боеприпасов, игнорируя все остальное. Боеприпасы — это жизнь: если в бою кончатся патроны, никакие продукты тебя не спасут…
Марат смотрел в иллюминатор на палаточный городок и удивлялся, какой он маленький и незащищенный. Он привык за время войны ко всему: к недостатку пищи, мудакам-генералам и, наконец, к смерти, которой он навидался вдоволь. Вот только к халатности не мог никак привыкнуть. Кто мешает дать приказ поставить еще несколько блокпостов, организовать точки наблюдения на высотках. В конце концов, расставить грамотно наряды. Ведь боевики далеко не мальчики для битья — прихлопнут, если захотят, за просто так, а отвечать будет, как всегда, некому.
В этом страшной войне, уже привычной Марату, важней всего были люди — его товарищи и подчиненные. Марат не стеснялся выбивать для них лучшее снаряжение, новое оружие на складах, а если нужно, мог поговорить по-мужски с тыловыми крысами и достать для ребят свежей тушенки или фрукты.
Его солдаты не были похожи на героев американских боевиков, хотя Марат знал, что его ребятки дадут фору многим западным спецназовцам. Те — чистенькие, привыкшие к комфорту, никогда бы не согласились участвовать в общевойсковых операциях, а его ребята были брошены на штурм Грозного в новогоднюю ночь нового 1995 года. Тогда погибло немало спецназовцев, зато выжили многие салажата из мотострелков. Это была настоящая бойня, где было по-настоящему страшно. Молодой крепкий парень Володя Малышин, сибиряк, почти двухметрового роста, красавец, говорун вышел после этих боев с тяжелой контузией. Тогда он несколько дней, отрезанный от группы в раздолбанной пятиэтажке недалеко от центра Грозного удерживал свой дом до подхода основных частей. Теперь он больше молчит, скрывает, что заикается и растягивает слова. Его хотели «списать», отправить домой, но Володя отказался. Вспоминая те страшные дни, Марат хлопнул сидящего Володю по плечу и улыбнулся, Малышин показал командиру большим пальцем, что все будет хорошо.
Некоторые военные и штатские выступают за проведение войны исключительно подразделениями спецназа, по сути, предлагая возложить на разведчиков функции обычных общевойсковых подразделений. Но это глупость, думал Марат. Спецназ может многое, но не все. Тем более, что служат в нем большей частью вчерашние школьники, а не солдаты-профессионалы, подобные американским «зеленым беретам» и рейнджерам. Как бы то ни было, половину работы делает спецназ ГРУ, страдая от некомпетентности армейских командиров и комендатур. Марат вспомнил, как недавно со Смирновым ребята попали под минометно-артиллерийский обстрел, хотя у них каждый раз была информация, по какому району в горах нельзя стрелять, когда в этом месте работала наша группа. Немудрено, что в спецгруппе Марата, которая по штату должна состоять из офицеров и прапорщиков, нашлось место и толковым старшинам и сержантам, уже побывавшим в горячих точках и прошедшим ускоренные курсы в спецшколе.