Он сидел на нагретом солнцем камне и с интересом наблюдал за красивой молодой девушкой, которая бродила по берегу моря. Она, то заходила в воду, то возвращалась обратно на берег. Девушка периодически поднимала подол своего пестрого сарафана и он с удовольствием взирал на ее стройные загорелые ноги. Интересно, где сейчас эта красивая девушка?
Единственная проселочная дорога, вдоль которой двигались группа, вывела их к небольшой деревне, которая удобно раскинулась на пригорке.
– Давай, в лес! – приказал Никитин. – В деревне, наверняка, немцы! Постараемся обойти ее ночью.
Они резко свернули в сторону и, пройдя еще с полкилометра, укрылись в ельнике.
– Привал! – скомандовал лейтенант и посмотрел на Маркелова. – Как ты?
– Ничего, – тихо ответил ему тот.
После взрыва грузовика на мосту, младший лейтенант, похоже, получил контузию. Маркелов плохо стал слышать, и его начали мучить головные боли. Никитин лежал на опушке лесочка и обдумывал ситуацию. В бинокль, который он то и дело прикладывал к своим глазам, было видно, что в деревне осталось лишь два не разрушенных войной дома, около которых суетились немцы.
– Посмотри! – произнес Никитин Маркелову и протянул ему бинокль.
У крайней хаты, уткнувшись передними колесами в плетень, стояли два немецких мотоцикла с колясками. В тени старой яблони матово блестела крыша штабного автомобиля. Чуть поодаль, среди уже высоких стеблей, еще зеленой кукурузы, мирно дымила почерневшая от пожарища труба.
– Интересно, сколько их там? – тихо произнес Маркелов.
– Судя по транспорту, не так много, – ответил лейтенант. – От силы человек десять.
Откуда-то слева донеслись веселые немецкие голоса. Несколько полуголых немцев, гонялись на поляне за курами, отчего в деревне стоял такой гвалт, что было слышно даже здесь, в лесочке. Никитин достал из полевой сумки карту и разложил ее на траве. Судя по ней, обойти деревню стороной не представлялось никакой возможности. С южной и северной стороны деревня и проходящая через нее дорога были плотно зажаты непроходимыми болотами.
Услышав за спиной чьи-то осторожные шаги, лейтенант оторвал свой взгляд от карты. Маркелов посмотрел в бинокль.
– Ольга! – тихо произнес он и протянул Никитину бинокль. – Там, наша Ольга!
Никитин приложил к глазам бинокль и увидел девушку. Она была без гимнастерки, на белой нательной рубашке были видны темные пятна, то ли от крови, то ли от грязи. Около нее стоял немец и наблюдал за тем, как она чистила картошку. Лейтенант вернул ему бинокль обратно и произнес:
– Не знаю как ты, но я думаю, что ее нужно спасать. У меня приказ капитана Гудкова, чтобы я ее доставил в Смоленск, а приказы руководства нужно исполнять.
Маркелов промолчал. Он хорошо понимал, что творилось в этот момент в душе Никитина.
***
Младший лейтенант долго рассматривал немцев в окуляры бинокля. Отложив в сторону бинокль, он повернулся к Никитину, который лежал на спине и смотрел в небо. Почувствовав на себе его взгляд, он повернулся.
– Ну, что скажешь, Маркелов? Похоже, дальше нам дороги нет, да и Ольгу бросить мы не можем. Что предлагаешь делать?
Никитин протянул руку и взял полевую сумку. Бегло взглянув через исцарапанный целлулоид полевой сумки на замызганную и протертую на углах до дыр «километровку», он положил сумку обратно на траву.
– А что, тут говорить? – ответил Маркелов и поскреб подбородок, заросший щетиной. – Думаю, остается только одно – дождаться темноты и, используя фактор внезапности, попробовать прорваться через деревню и спасти Ольгу.
– Согласен. Другого выхода у нас с тобой нет. Как стемнеет, схожу в разведку. Немцев в деревне, похоже, не так много. – Никитин замолчал, а затем, взглянув на младшего лейтенанта, произнес: – А, что если немцы уже в Смоленске, ты об этом не думал Маркелов?
– Не хочется об этом думать. Все может быть. Ты не заметил, раньше немцы каждый день летали над нами, а теперь нет. Это говорит, что они свою фронтовую авиацию перенесли ближе к фронту.
Маркелов замолчал и посмотрел на лейтенанта, ожидая от него ответа.
– К чему это ты? – спросил его Никитин, переходя на «ты». – Я почему-то не верю, что наши войска оставили Смоленск. Оттуда же прямая дорога на Москву. Ты, наверное, забыл Маркелов, наш недавний разговор? Если забыл, то я тебе напомню. Ты тогда обвинил меня в том, что я не думаю о людях, что для меня груз важнее, чем люди. Вспомнил? Вот я и решил сейчас, что пойду в деревню один. Я – холостой, у меня нет семьи, следовательно, и рисковать мне с руки. Что ты так на меня смотришь? Опасно? Конечно, опасно, но кто-то должен это сделать. А, сейчас, слушай меня внимательно. Это так на всякий случай, если со мной что-то случится. В ящиках, что находились в машине, были простые камни, а конвой наш не «золотой», а «липовый». Настоящий конвой с ценностями идет совершенно другими дорогами. Наша с тобой задача заключалась в том, чтобы отвлечь внимание немцев от настоящего конвоя и это мы с тобой сделали, кажется, неплохо. Немцы устроили за нами настоящую погоню. Если я не вернусь из деревни, дальше пойдете с Климом одни. Он знает, что делать, просто не мешай ему выполнять поставленную перед ним задачу.