– Не стрелять! – закричал немецкий офицер, одетый в черную форму. – Он нужен живой.
Воронин не понимал, о чем все время лопочет этот немец, но хорошо понимал, что они хотят взять его живым. Он еще раз взглянул на небо. Черная свинцовая туча освободила солнце, которое засияло, как никогда ярко. Он улыбнулся солнцу и разжал пальцы. Глухо хлопнул взрыв гранаты, разметав в разные стороны немецких солдат, которые окружили Воронина.
***
Ночь выдалась темная. Луну то и дело закрывали облака, которые ветер гнал с северо-востока. Дождь, зарядивший еще с утра, гулко стучал по листве и ветвям, поваленной взрывом яблони. Было сыро и зябко…
– Замерзла? – спросил лейтенант Ольгу.
– Не жарко, – ответила Лаврова, плотнее принимаясь к Никитину.
Он обнял ее и свободной рукой поправил сбившуюся с ее плеч плащ – палатку.
Где-то рядом звучала немецкая речь, прерываемая выстрелами из ракетницы. Яркие зеленые звезды вспыхивали в ночном небе и, шипя, словно змеи, падали на сырую землю. Они лежали в погребе разрушенного бомбой дома вот уже несколько часов, ожидая благоприятного момента для перехода линии фронта, но когда он наступит, не знали, ни Никитин, ни Ольга.
Снова где-то слева щелкнул выстрел, и в небе вспыхнула зеленая ракета. Тусклый зеленый свет слегка осветил местность. Никитин заметил, что до колючей проволоки было метров пятьдесят или чуть больше. Эти десятки метров отделяли их от позиций советских войск. Русская оборона молчала, лишь иногда где-то там, в темноте вспыхивал едва заметный огонек, и темноту ночи разрезала очередь из светлячков. Это бил трассирующими пулями станковый пулемет.
– Пора, – коротко произнес Никитин и они стали осторожно выбираться из погреба.
Они легли на землю и, медленно работая локтями, поползли в сторону русских позиций. Никитин моментально почувствовал, как предательская влага и грязь стали медленно забивать все полости его формы и сапог. При очередной вспышке ракеты он оглянулся назад – Ольга ползла за ним в метрах пяти. До колючей проволоки оставалось метров десять, когда их движение заметил дежурный пулеметчик. Немец нажал на курок и вокруг Никитина и Ольги заплясали фонтанчики воды и грязи. Никитин прижался к земле, стараясь как можно плотнее вжаться в землю. Дав несколько очередей, пулемет замолк, но в небе по-прежнему беспрерывно горели ракеты, освещая все зеленым безжизненном светом.
Осмотревшись, Никитин пополз чуть левее, туда, где в «колючке» сиял довольно большой просвет, образованный взрывом крупного боеприпаса. Очередная пулеметная очередь прижала их к земле. Немецкая оборона неожиданно для него ожила, к дежурному пулеметчику подключились еще несколько. Они снова притихли, ни одного движения. Пуля обожгла щеку Никитина. Это было так неожиданно для него, что он невольно застонал.
Снова стало тихо, только по-прежнему небо разрывали вспышки ракет.
– Ты как? – спросил он Ольгу.
– Что у тебя с лицом? – спросила она.
– Зацепило, – еле слышно ответил Никитин. – Ничего, не смертельно.
Где-то недалеко ухнул миномет, затем другой. Воздух разорвал скрежет падающих мин. По спинам Никитина и Ольги застучала падающая сверху земля. Похоже, немцы били по площади, так как мины падали довольно хаотично, не причинив им каких-либо ранений. Они уже доползли до колючей проволоки, когда очереди немецкого пулемета в очередной раз прижали их к земле. Они сползли в воронку от авиабомбы и распластались на ее дне, переводя дыхание.
– Давай, я посмотрю, что с твоим лицом, – предложила ему Ольга.
Она достала из мешка бинт и, оторвав кусок, стала вытирать им сочившуюся из раны кровь.
– Может, перевязать?
– Ты что? Немцы сразу засекут и срежут первой же очередью.
Стрельба стала постепенно затихать, но небо по-прежнему было полно осветительных ракет.
– Готова? Давай, потихоньку. До наших траншей метров двести, не больше.
Дождь прекратился, и в разрывах туч показалась луна. Никитин выполз из воронки и, работая локтями, быстро пополз к «колючке». Преодолев ее, он оглянулся назад, Ольга ползла позади его. В этот раз по ним ударил уже наш пулемет. Пули прошли чуть выше их голов.
«Вот еще не хватало погибнуть от пуль своих товарищей», – подумал Никитин и прижался к земле.
Следующая пулеметная очередь выбила фонтанчики земли прямо перед его лицом. Стараясь подавить русский пулемет, немцы снова ударили по передовой из минометов. Над их головами просвистели мины и впереди них выросли букеты из огня и земли. Выпустив несколько мин, немцы замолчали. Они снова поползли вперед, моля Бога, чтобы их не застрелили свои.
– Давай, сюда! – выкрикнул кто-то из темноты.