– Прижали мы их, вот и визжат… Зайди завтра ко мне, есть серьезный разговор.
Григорий осторожно вошел в кабинет и в нерешительности остановился около дверей.
– А, это ты, проходи, – произнес капитан.
Когда Званцев сел за стол, хозяин кабинета пододвинул ему портсигар с папиросами.
– Кури, – предложил капитан Григорию. – Дело в том, что Генрих Ягода смещен с должности и арестован.
– За что?
– Сейчас не стоит об этом спрашивать, так как за подобные вопросы можно оказаться в списках заговорщиков. Ежов сейчас начнет чистить аппарат.
Капитан замолчал и посмотрел на Звягинцева.
– Главное сейчас – остаться на плаву. Я составляю списки сторонников Ягоды. Их в нашем городском управлении не мало. Вот посмотри, если у тебя есть какие-то дополнительные кандидатуры – внеси.
Григорий взял в руки списки и начал читать. В них было чуть меньше половины сотрудников управления.
– Товарищ капитан, что и Гогидзе – враг? Он же начинал под руководством Орджоникидзе?
– Это ничего не меняет, кто и с кем начинал. Ты помнишь слова Сталина о классовой борьбе? Что сказал вождь, что борьба только усиливается с каждым годом…
Григорий задумался. Он моментально вспомнил младшего лейтенанта Голышева из отдела кадров, который обещал устроить в отношении его проверку.
– Товарищ капитан, внесите в список Голышева из отдела кадров. Я сомневаюсь в его искренней преданности пролетарской революции.
– Хорошо.
– Разрешите идти, товарищ капитан?
– Идите.
Уже вернувшись в свой кабинет, Званцев приказал ему доставить в кабинет подследственного Мехельсона, обвиняемого в организации зиновьевской ячейки.
– Присаживайся, – приказал Григорий арестованному, когда того завели к нему в кабинет.
Мехельсон сел на табурет и посмотрел на чекиста.
– Садись к столу! – приказал арестованному хозяин кабинета. – Возьми бумагу и начинай писать.
Званцев начал диктовать текст. Мехельсон несколько раз останавливался и смотрел на Григория, но тот словно не обращая внимания на арестованного, продолжал начитывать ему текст. Когда тот закончил писать, чекист приказал отвести его обратно в камеру. Званцев хорошо знал, что завтра Мехельсон и с ним еще пятнадцать человек будут расстреляны. Когда за ним закрылась дверь, Григорий еще раз прочитал текст, в котором сообщалось, что руководил их подпольной зиновьевской группой заместитель начальника городского отдела НКВД. Именно от него они получали задания и инструкции по подрыву Советской власти. Довольно улыбаясь, он сложил лист пополам и вложил его в конверт. Написав на нем адрес, Григорий сунул его в портфель. Через неделю, капитан НКВД, заместитель начальника городского управления был арестован, а через три недели расстрелян.
Званцев получил направление в центральный аппарат НКВД. Через две недели он уже шагал по булыжной мостовой столицы.
***
Ночь выдалась темная. Луна то выныривала из облаков, то снова тонула в них. Где-то недалеко то и дело бил немецкий пулемет, словно споря с тишиной. Впереди двигались трое саперов, они снимали противопехотные мины, которые сами установили два дня назад. Немцы то и дело швыряли в небо ракеты, которые освещали не живым светом кусты и кочки. Иногда немецкие пулеметчики открывали огонь по невидимым им целям, давая тем самым понять, что они не спят.
– Товарищ командир, кажется все. Там за кустами уже чисто, – произнес сержант-сапер. – Удачи вам…
– Спасибо, сержант, – ответил ему Иван Константинович. – Дальше мы сами.
Где-то в метрах сорока хлопнул выстрел и в небо, шипя, словно пчела, ушла зеленая ракета. Командир приложил палец к губам и все моментально затаились, стараясь вжаться в землю. Ракета погасла и снова стало темно.
– Давай, вправо, – тихо приказал Иван Константинович. – Обойдем охранение.
Все активно заработали локтями и, прикрываясь густыми кустами, стали огибать немецкий дозор.
– Хальт! – испуганно закричал немецкий солдат, заметив их. – Хальт!
В ту же секунду длинная пулеметная очередь разорвала тишину ночи. Огненная трасса, словно коса, срезала кустарник, за которым они находились. Пули засвистели над головами, заставив их прижаться в землю. Добровольский размахнулся и швырнул гранату в темноту, стараясь угадать место, из которого стрелял пулемет. Взрыв гранаты буквально ослепил разведчиков. Разведчики продолжали лежать неподвижно, гадая – жив пулеметчик или нет. Прошло пять минут. Они снова двинулись вперед. Пулемет молчал…
– Вперед! – громко скомандовал Иван Константинович и, вскочив с земли, устремился в темноту леса.