— Ничего особенного. Какие-то люди.
— Может, бандиты?
— Кто знает. Давай-ка посмотрим, что они там делают.
Они оперлись на перила беседки. Наступившая темнота мешала вести наблюдение.
На другой день — это был четвертый день напрасных поисков — Юрка пошел к отцу в больницу. Отец встретил его ласковой улыбкой. Лицо его было бледным. На одеяле лежала «Заря».
— Ну, что ты такой грустный, сынок?
— Ищем, ищем, а все напрасно. Наверное, наган все-таки у бандитов. Я вчера вечером заметил возле кручи двух подозрительных людей.
— А ты и вечером бываешь там?
— Нет. Это я провожал одну девочку домой.
— Честное пионерское?
— Честное пионерское.
От отца Юрка побежал к Лешке. Друга в палате не оказалось. На кровати у двери спал Семка.
— Где Леша? — спросил Юрка у медсестры.
— В саду. Скоро он уже поправится.
Юрка, обрадованный, побежал в сад. Он нашел Лешку возле большого куста сирени. Мальчик лежал на топчане, подставив грудь солнцу. Юрка присел рядом:
— Лешка!
Лешка раскрыл глаза.
— Ну как ты, Леш?
— Уже хожу. Скоро выпишут.
— Вот хорошо. Вместе будем искать.
— Ты думаешь, что наган еще там?
— Еще в тайнике, — серьезно ответил Юрка.
— И у меня есть новость, — шепнул Лешка. Юрка придвинулся к нему.
— Семка с Тимкой снова пили сегодня. Под этим кустом. Я лежал тут. Из их пьяного разговора понял — им необходимы медицинские инструменты. Кто-то обещает им за это большие деньги.
— Больницу хотят обокрасть?
— Кажется, нет. Я догадался, что им удобнее очистить хирургический кабинет доктора на нашей улице. Это и есть, наверное, то самое «дело». Тимка не может уже ждать Семку. Подыскивает себе другого напарника.
Юрка чуть не вскочил с топчана, так его взволновало это известие. Ему захотелось бежать к Тамаре, взобраться по крутому склону в беседку и предупредить ее об опасности. Нет, Юрка, понятно, так не поступит. Он же сын инспектора уголовного розыска. Он умеет хранить тайну.
— Я пойду, Леша, с этой новостью к папе, — сказал серьезно Юрка и, пожав товарищу руку, почти выбежал из сада.
Юрка вышел из больницы с важной запиской. Отец написал ее после того, как Юрка рассказал ему о намерении бандитов украсть инструменты у доктора Леванцевича.
— Срочно передай самому начальнику уголовного розыска товарищу Свиридову. Только ему.
Как-то отец рассказывал, вернувшись с фронта, как ему пришлось идти в тыл белых к партизанам с очень важным приказом командования фронтом. Тогда начальник разведки сказал отцу: «Если что, бумагу проглотишь».
И вот Юрка идет по улице с очень важным письмом в уголовный розыск. Он тоже готов, «если что, проглотить письмо». Правда, теперь не война. Но блуждают еще по лесам остатки разных банд. Бандиты нападают на мирных людей. В стычках с милицией бывают раненые с обеих сторон. Милиционеров в таких случаях кладут в госпиталь. А бандит с пулевым ранением не пойдет в больницу. Медицинскую помощь надо оказывать каким-то другим путем. Вот и нужны хирургические инструменты.
Прохожие не обращают на Юрку внимания. Мальчик как мальчик, только с красным галстуком.
Возле бывшей гостиницы «Броза» Юрка останавливается на минуту. Из открытого окна одной из комнат долетают детские голоса и музыка. «Идет репетиция», — думает Юрка. Он участник городского пионерского шумового оркестра, которым руководит известный в городе музыкант Борис Блан. Но сегодня Юрка не пойдет на репетицию. Пойдет потом, когда кончится эта история с наганом. И Лешку возьмет с собой. Тамара сказала, что он любит музыку. Тамару тоже надо вытащить из той «башни высокой и тесной».
Дежурный уголовного розыска отвел Юрку прямо к начальнику.
Плечистый мужчина с закрученными вверх, как у Буденного, усами, встал из-за стола, как бы демонстрируя еще и свой высокий рост.
— Ну, что скажешь, Юра? — протянул он через стол руку для приветствия.
— Записка от папы…
Свиридов развернул бумажку и, глядя на нее, кивнул Юрке:
— Садись.
Юрка как бы провалился в глубокое кожаное кресло.
— М-да! Хирургические инструменты им потребовались. Раны чешутся у зверюг. Они и доктора могут сцапать.
— Он с ними не пойдет, — несмело отозвался Юрка из своей мягкой ямы.
— Силой поведут, а потом, когда не нужен будет… им что.
Начальник снял телефонную трубку.
— Рогозин, зайди ко мне. — И, продолжая разговор с Юркой, сказал: — Им терять нечего…
Через минуту в кабинет вошел пожилой мужчина с усталым лицом.
— Надо, Савелий Петрович, установить круглосуточное наблюдение за домом № 17 по Задулинской.
Тот, кого начальник назвал Савелием Петровичем, кивнул в сторону Юрки, которого не видно было из-за стола.
— Ничего. Это сын Вишнякова. Вот возьмите записку Рыгора Ивановича.
Юра вышел из кабинета начальника, довольный доверием начальника, а главным образом тем, что дом Тамары взят под охрану надежными людьми.
Юра рассчитывал прийти на сбор совета отряда на час раньше. Пока пионеры соберутся в комсомольской комнате завода «Металлист» (в школе был ремонт), он пойдет в цех и поговорит с пионервожатым Дмитрием Касьяновым.
Юрка хотел о многом рассказать Касьянову. Да и постоять у токарного станка, за которым работал Касьянов, — тоже приятно. Интересно смотреть, как Дмитрий ловко устанавливает металлическую болванку в станок, как от резца отделяется, вьется и скручивается металлическая синеватая стружка.
Пока станок работает, Дмитрий рассказывает о достоинствах станка, о деталях, которые он вытачивает, о том, куда пойдут эти детали. Рассказывает про завод.
Пока что работают только несколько цехов, и то не главные. Многие станки мертвы — кто-то во Бремя революции вывинтил из них главные детали и увез.
Комсомольская организация завода послала Дмитрия Касьянова пионервожатым в подшефную школу. Ребята полюбили его. С ним интересно проходили сборы, спортивные игры, походы за город. С ним не страшно было оставаться на ночевку в лесу. Подолгу сидеть у костра, слушать увлекательные рассказы и любоваться, как летят к звездному небу искры.
Выезжали пионеры с Касьяновым и в деревни с самодеятельностью, пили там парное молоко и спали на душистом сене. На заводе, где работал Касьянов, пионеры были частыми гостями — и на сцене городского клуба, и в цехах…
Юрка опоздал. Он не знал, что Свиридов задержит его так долго. Думал, передаст записку от отца и побежит на сбор совета отряда.
— Юра, что это значит? — спросил Касьянов, когда Юрка показался в дверях комсомольской комнаты.
Все уже давно сидели за столом. По выражению лиц ребят видно было, что вопрос, стоявший на повестке дня: «Чем мы можем помочь в борьбе с беспризорностью детей», обсуждался серьезно.
Старшие пионеры уже делали кое-что. Находили места ночевок беспризорников. Помогали устраивать их в детские дома.
— Дмитрий Сергеевич, — ответил Юрка виновато, — я был в уголовном розыске.
Все знали, где работает Юркин отец и в каком состоянии он сейчас. Знал об этом, конечно, и пионервожатый. Все почувствовали — Юрка хочет сказать что-то важное, и ждали.
— В больнице лежит и Лешка, — сказал Юрка, не зная, с чего начать. — Хороший мальчик…
— В него тоже стреляли? — спросила Майя Яворская, впечатлительная и подвижная девочка.
— Нет, он с обрыва упал. Сломал ребро.
— Как же это он? — забеспокоилась Майя.
— Ну, бежал, не заметил. Обрыв очень высокий…
— Никогда не смотрят под ноги эти мальчишки. Вот у меня брат…
— Подожди, Майя, пусть Юра закончит, — прервал ее Касьянов.
— Лешке надо обязательно помочь, — сказал Юрка.
— Он беспризорный? — не выдержала снова Майя, но взглянула на Касьянова и закрыла рукой рот.
— Нет, у него есть мать, отец. Но у них большая семья. Когда Леша падал с обрыва, порвал одежду. А он скоро выписывается из больницы. Как он пойдет в рваной одежде домой?