это лицо твоей смерти.
Лидия Гавриловна поперхнулась, проглотив от неожиданности очередную затяжку. Прокашлявшись, затушила сигарету. Нет, я не буду слушать тебя. Она встала и подошла к окну. Решение пришло быстро, - она пойдет гулять.
За окном в буйстве красок царило бабье лето. Сумерки уже уходили под натиском солнечных лучей, и эта красота начинающегося утра прогнала мысли о смерти. Быстро одевшись, она вышла из квартиры.
Лидия Гавриловна села на один из первых вышедших на линию троллейбусов и поехала. Поближе к природе, туда, где будет свежий воздух и, где она будет радоваться жизни. На железнодорожном вокзале села в ближайшую электричку, идущую за город, даже не задумываясь, куда она едет.
Я не хочу верить, что смерть близко, но…
Она вышла из электрички на неизвестной её станции и пошла туда
куда?
где заканчивались дома, и начинался лес. Ноги несли её прямо, а она бездумно радовалась солнечному утру, теплой осени и проходившим мимо людям, живущим в этом поселке. Абсолютно незнакомым людям, а потому она смотрела на них без обычного для неё раздражения. Она знала, что идет к реке,
откуда она это знает?
которая медленно несет свои воды рядом с лесом.
Так и оказалось. По чистой воде тихо плыли желтые листья. По берегу реки над водой свисали ветви ив. Где-то далеко пищали птицы и отстукивал свою песню дятел. Тишина и покой. Под ногами зеленая трава, манящая своей чистотой и мягкостью. Чистый воздух, вдыхать который было одно наслаждение, и даже не возникало желание закурить.
Лидия Гавриловна села на берегу и …
здесь будут жить люди, и здесь они будут умирать. Это благодатное место примет их для жизни и для смерти. И все также будет отражаться в чистой воде бездонное небо, когда планета соберет свой урожай.
Она тряхнула головой, - не мешай слушать тишину. В кои веки выбралась на природу из суеты города. И ты не даешь наслаждаться жизнью. Она легла на спину, подставив лицо теплому солнцу. И
что сука хочешь вижу хочешь раззявила свою дырку
получи по полной программе все то о чем мечтаешь
хочешь мучительную смерть получишь её сейчас
страх полузадушенного состояния от руки сдавливающей горло
раздирающая боль внизу переходящая в нестерпимое желание
сдави сильнее горло дай мне то что я хочу
заставь меня содрогаться я хочу этого ну же еще …
Лидия Гавриловна судорожно вдохнула воздух, вынырнув из глубины, из мрака своего сознания
моего больного сознания, которое заполонил тот, кого я хочу и ненавижу.
- Господи, спаси и сохрани меня, дай силы выжить и помоги мне, грешной, - пробормотала она, не осознавая, что произносит слова, которые никогда не использовала. Молится тому, в кого никогда не верила. Говорит слова, которые вынырнули из подсознания, из глубин памяти.
Река уже не казалась благостным местом, - вода притягивала своей чернотой, ивы тянули к ней ветви-руки, кукушка начала отсчитывать время до смерти.
Лидия Гавриловна встала на ватные ноги и, уходя от реки, последний раз посмотрела на течение воды, впитывая в себя это меланхоличное состояние небытия. Когда шла по поселку обратно, люди уже не казались добродушными и милыми. Они были, скорее, равнодушными и недобрыми. Зомби, работающие от рассвета до заката, чтобы прокормить своих выродков. Их убогая жизнь не имела смысла, впрочем, как и её существование.
Дома Лидия Гавриловна сняла заляпанные грязью сапожки и спросила встречающего её мужа:
- Ты почему дома?
- Вообще-то, сегодня выходной день, суббота. Я удивился, куда это ты с утра исчезла.
- Еще скажи, что ты волновался за меня, - сказала Лидия Гавриловна.
- Да, и что же в этом такого? Ты моя жена, и мне не все равно, где ты.
- Если я умру, наверняка, обрадуешься, - она посмотрела прямо в глаза своего супруга и, увидев там ответ, улыбнулась.
- Что ты такое говоришь? Зачем ты так?
- Да, пошел ты…, - сказала равнодушно Лидия Гавриловна и пошла к своему бару. Утреннее хорошее настроение кануло в лету, испарилось, как дым от сигареты, и это было плохо. Она открыла новую бутылку коньяка и налила сразу в стакан, - пятьюдесятью граммами не обойтись. Может это не самый лучший метод лечения больного сознания, но другого нет. Поставила на прикроватную тумбочку бутылку, забралась в постель и, потягивая горький напиток, задумалась. О смысле своей жизни, о необходимости карабкаться вверх, о желании жить