Воевода, хотел что-то возразить, подбирая неопровержимые аргументы, но посмотрев в глаза своего завхоза, давно уже не девочки и повидавшей немало в жизни, махнул рукой и медленно направился в сторону штаба.
Потом, нащупав главное, что на данный момент вызывало его беспокойство, вернулся.
— Всё понимаю, — неумело, как человек привыкший командовать, но пытающийся придать голосу нотки заботы, сказал Василий Иванович, — И про возраст, и про личное счастье. Только парня мне не порть! Я с ним двадцать лет за ненавистное тебе глобальное спокойствие бьюсь. Знаешь, за что его Малютой прозвали? Не потому, что тёзкой ему приходится, а за ответственность, верность и лютость к врагам нашего рода.
— И к чему ты это сейчас сказал?
— К тому, что не вовремя ты со своими слезами влезла! Ему предельная концентрация воли и мужества требуется, а ты засмущала мужика. Оробел, будто первый раз в клуб на танцы пришёл. Разве что не покраснел от волнения. Ты это брось! Не время сейчас сопли по щекам размазывать!
— А когда время? — уперев руки в бока, пошла в наступление Ирина Михайловна, — Когда сороковник мне стукнет? Когда папоротник, под свист рака, зацветёт? Ты мне точно укажи! Я отметку в календаре поставлю!
Леший снова обреченно махнул рукой и, понимая бессмысленность дальнейших препирательств, направился к себе.
Глава 18
Хорошо укатанный гравий позволял развивать бо´льшую скорость, чем раздолбанная колея грунтовки. Караван двигался с приличной скоростью, не менее полусотни километров в час, стараясь как можно быстрее миновать частный сектор, состоящий в основном из ветхих, полуразрушенных хибар.
Крепко вцепившись в поручни и стараясь не вылететь с багажника, Данила успевал внимательно оглядывать проносящиеся мимо участки. Все выглядели на первый взгляд заброшенными. Однако кое-где попадались возделанные грядки, да отремонтированные теплицы с приоткрытыми для вентиляции фрамугами. Попадались артезианские скважины, оснащённые дизельными генераторами. Впереди, видимо там, где заканчивался посёлок, и начиналась городская черта, высилась мачта связи, облепленная разного вида антеннами. Одна внешне напоминала огромную спутниковую тарелку.
Жизнь продолжалась, не смотря ни на что. Тем более что часто меняющемуся контингенту различных дозоров требовался если не уют, то какая-никакая благоустроенность. На одном сухпайке месяц не просидишь. В Марьинке оседали бывшие скитальцы, бродяги и прочий люд, уставший от кочевой жизни. Наряды блок-постов обеспечивали им охрану, снабжали семенами и необходимыми для обработки земли инструментами. Селяне, в свою очередь, поставляли бойцам свежие овощи, мясо и прочие продукты, выращенные на приватизированных участках. Такой вот взаимовыгодный бартер. Вполне вероятно скрашивали их досуг доступными развлечениями.
Выскочив на центральную улицу, водители прибавили ходу. Ширина и вполне сносный асфальт позволяли. Данила не стал беспокоить Рината расспросами. Лошадникам знаком здесь каждый закоулок и они наверняка знали что делать.
Наконец, головная машина затормозила. Из кабины выскочил хужа, а из открывшейся двери кунга вылез боец, аккуратно придерживая модернизированный РГД-7 с коллиматорным прицелом.
Выживальщик выпустил борт и на полусогнутых перебрался к сходням.
— Давай вниз, — бросил соратникам, прежде чем начать спуск по лестнице, — Сейчас начнётся что-то интересное.
— Погодь, — взмолился Лунь, пытаясь разжать пальцы, вцепившиеся в оградительную трубу, — Блин, как ты умудрялся равновесие держать? У меня руки онемели, мышц не чувствую.
Край лежал на животе, внимательно отслеживая происходящее позади уазика. Он неуверенно принял сначала собачью позу, потом сел на корточки. Видимо, его беспокоила морская болезнь.
— Где вас готовили, служивые? Собак тоже попросите обождать, прежде чем они решат откусить вам бошки?
Не дожидаясь товарищей слез и, хлопая ладонью по лобовому стеклу, позвал:
— Зуфар, отворяй!
Дверь в салон приоткрылась, явив миру перевязанного бинтами и пластырем Серого.
— Прибыли? — нетерпеливо спросил он, умаявшись сидеть без дела в машине.
Данила вручил ему «Мурку»:
— Отдай профессору, а мне верни «Сайгу».
С крыши, кряхтя и причитая, начал спускаться Лунь.
— Что надумал, хужа? — поинтересовался Выживальщик, наблюдая странные приготовления гранатомётчика.