— Господи, как крысок жалко! — неожиданно, каким-то детским плаксивым голоском, выражающим вселенскую неподдельную скорбь, пропищала Жанна, — Это было ужасно, когда их маленькие, горящие как факелы, тельца стали выбегать на парковку.
— А нас тебе не жалко? — не оборачиваясь, поинтересовался проводник.
— Вы сильные! Обвешались оружием и можете за себя постоять. Вы присвоили себе право решать, кому жить, а кому нет. А они маленькие и беззащитные. У нас в лабораториях жили сотни этих пушистых лапочек. Такие нежные и потешные, когда берёшь их в руки. Я всегда ухаживала за крысками.
Зуфар покрутил пальцем у виска, а Данила, понимая, что спорить бесполезно, просто проигнорировал восклицание. Зато очнулся от оцепенения профессор.
— Жанночка, радость моя, не стоит так волноваться. В твоём положении это крайне вредно. Лабораторные крыски и дикие пасюки совершенно разные животные. Они не только переносчики различных мутогенов, но и злобные по натуре. К тому же, как я понял со слов проводника, а ему я полностью доверяю, все грызуны, напавшие на гостиницу, зомбированы то ли колдуном, то ли контролером. Это значит, что шансов выжить, у них нет. Мозг уже поражён. Нейронные связи подавлены и разрушены. Как только исчезнет поток внешнего воздействия, животные просто сойдут с ума. Они даже вряд ли вспомнят, как добывать пищу и умрут с голода. Помнишь школьные опыты отрубанием головы таракану? И от чего наступает его смерть?
— Тараканы противные, а эти симпатичные. И такие беспомощные. У меня чуть сердце не остановилось, когда несколько из последних сил доползли до нашей машины. Их шёрстка полностью обгорела. Они выглядели такими слабыми и уязвимыми. Я расплакалась.
— И пахли, как протухший шашлык, — не сдержался, выслушивая эти стенания, Крайнов, — Они не за помощью лезли. Убить нас. Выполняли поставленную им задачу.
— Правда, успокойся! Всё уже позади, — вступила Гаевская, прижимая хлюпающую носом подопечную к груди.
— Знатно полыхнуло! — вполголоса, дабы не раздражать пассажиров, восхитился татарин. Он мысленно ещё продолжал смаковать пережитое.
— Не удивлюсь, если Ринат, предвидя захват, заминировал всю гостиницу, как и твою «буханку». Чтоб не мучиться, — усмехнулся охотник, вспомнив о системе самоликвидации в Уазике.
— С него станется, — без упрёка, даже с определённой гордостью, согласился Зуфар и неожиданно подмигнул.
— Свяжись с ним, — предложил Данила, безрезультатно пощёлкав тангетой рации, — У моей, похоже, радиус приёма маленький. Твоя стационарная, добьёт. А я пока выйду, понюхаю обстановку.
После пропахшей бензином и потом кабины, природа встретила бодрящей прохладой. Лёгкий, освежающий ветерок пахну´л навстречу, и Данила опустил платок на шею, подставляя упревшее от духоты лицо.
Вокруг царила жуткая тишина, не нарушаемая суетой ночных обитателей. Впрочем, что касаемо птиц и животных вопрос не возникал. Их поработил зов невидимого телепата. А вот куда пропали насекомые, загадка.
Обойдя машину и удостоверившись в отсутствии явных повреждений, охотник сделал ещё круг, расширив радиус патрулирования до нескольких метров. Вся живность подозрительно притихла. Это показалось странным. Даже учитывая тот факт, что часть готовится ко сну, а другая ещё не проснулась. Всегда найдутся те, чей жизненный цикл не подпадает под традиционные определения. Они скользят по тонкой грани между светом и тьмой, подбирая жертвы среди потерявших бдительность существ. Эти-то куда пропали? Или волна телепатического воздействия коснулась и их? Не подчинила, а напугала, заставив затаиться?
— Выживальщик! — позвал Зуфар, мало беспокоясь о соблюдении тишины, — Хужа на связи. С тобой говорить хочет.
Данила, не удовлетворённый проведённой разведкой, вынужденно вернулся к машине. Взял, протянутое через приопущенное боковое стекло, переговорное устройство:
— Сразу скажу, что понятия не имею, где мы находимся, — без предисловий начал доклад охотник, — Туман такой густой, что в пяти шагах куст жимолости от навозной кучи не отличу. Но из посёлка выбрались. Стоим на федеральной трассе. Взойдёт солнце, определюсь со сторонами света.
— Могу облегчить твою задачу, — донёсся уверенный, слегка искажённый трансивером голос Рината, — Я успел засечь, как вы, словно взбесившийся мустанг, удирали на северо-восток. Если не успели проскочить развилку, то находитесь километрах в десяти за блокпостом Марьинки. Бетонные блоки и капонир успел заметить?
— Похоже, нет, — мысленно осуждая себя за невнимательность, поставившее в неудобное положение перед лошадником, повинился Данила, — Темно было, как у негра в заднице.