Фигура обмякла, и аура потемнела. Что делать дальше Григорий Лукьянович не знал. Поэтому перекатившись за бугорок принялся ждать.
Внешне положение дел в лагере не изменилось. Ни беготни, ни суеты, ни душераздирающих криков о помощи. Инцидент, занявший меньше минуты, если и всколыхнул сумрак, то ощутимых последствий не вызвал. Чистильщиков на опушке не наблюдалось. Даже те, что дремали в спальных мешках, исчезли, чётко отрабатывая свои обязанности в команде.
Вместе с первой зарёй над округой повис туман, покрывая конденсатом влаги любую поверхность, которую касались его объятия. Бисер росы проступил на крышке ствольной коробки.
Внезапно, разгоняя клочья тумана, будто комки сахарной ваты, на опушку вышел Шрам. Компактный автомат неизвестной модели он держал на сгибе локтя, одновременно озабоченно оглядывая место привала.
— Мы забыли договориться об условном сигнале, — негромко сообщил он, пытаясь вычислить лёжку капитана.
— Нет, не забыли, — ответил Малюта, поднимаясь, — В нём не было смысла. Вашу тактику я не знаю, следовательно, помочь ничем не мог. Целесообразнее упасть в стороне и не отсвечивать. Чтобы под ногами не путаться и случайную пулю не схлопотать.
— Ну да, — согласился сержант, реанимируя костёр.
— Потери есть?
Шрам подбросил сухих веток, предусмотрительно собранных с вечера и прикрытых термоплёнкой. Покрывшееся угольной коростой пламя выбралось наружи и радостно заплясало, принимая долгожданную жертву.
— Все чётко сработали, — немного обиженно доложил сержант, — Мы, как бы, профессионалы.
— Не обижайся, привычка, — объяснил свой вопрос Григорий, водружая над костром котелок, предварительно вылив в него остатки воды из пластиковой баклажки, — Лёня Дорох тоже профи был, царствие ему небесное. Рысь-мутанта в фазе фантомной химеры вычислил и убил. А здесь даже не понял, как ему горло перерезали.
— Бывает, — признал Шрам, — Эта рысь меня скорее всего порвала как курёнка. Проблема не в противнике. Проблема в опыте и знании противника. Гемодов изучили как облупленных, поэтому сложностей не возникло. Пять трупов могу под расписку сдать. Тунгус и Духан сейчас сердца у них вырежут и подойдут.
— Мой шестой, — Малюта махнул рукой в сторону поваленного дерева, — Значит, комплект.
— Твой пятый, — прояснил сержант, — Его я сразу посчитал.
— Так их шестеро! — напомнил Григорий и, отложив банку консервов, взялся за автомат.
— Не кипишуй, капитан, — спокойно отреагировал Шрам, — Я помню. Вот почему неясыть вопила так далеко от лагеря. Один остался стеречь имущество. Карач и Жимба уже выдвинулись в сторону гнезда. Не уйдёт.
— Нам бы ключи от вездехода, — успокоился Малюта, — Пешком паломников мы не догоним. Данила дело своё знает, наверняка уже далече увёл.
Глава 24
Когда в кипяток бросили заварку, а в придвинутых к огню банках зашкворчало, из пелены редеющего тумана появились Тунгус и Духан.
Тунгус точно соответствовал своему позывному. Коренной уроженец юго-восточной Сибири. Небольшого роста, флегматичный, с узким разрезом глаз на плоском лице. То ли эвенк, то ли монгол. Подробности Малюту не интересовали.
А вот Духан явно славянин. Ростом так же не вышел, зато жилистый и юркий. Накаченные гиганты только в кино составляли элиту армии.
— Пять сердец уместили в один кейс, — доложил славянин, ставя на землю стальной контейнер, напоминающий двухлитровый термос, — Заморозку активировал, так что для шестого придётся открывать следующую ёмкость.
— Расточительно, — с досадой буркнул Шрам, но на его недовольство никто не обратил внимание.
Тунгус смочил водой две тряпицы и ребята, чуть отойдя в сторону, принялись оттирать руки от подсыхающей крови.
— Что-то я вот сейчас совсем не понял, — налив себе чая и прихватив заготовленный бутерброд с тушёнкой, спросил Малюта, — Вы спецназ или наёмные головорезы?
— А в чём разница? — задал встречный вопрос Шрам.
— Когда служил в первопрестольной разница была существенной. Спецназ выполняет поставленные задачи и не озадачивается доказухой их выполнения. Вы элита. Вам верят на слово. Это у наёмников нет чести и факт ликвидации они должны подтверждать вещдоком.
— Давно из Москвы?
— Неужто всё настолько изменилось? — безопасник не растягивал удовольствие от завтрака, успевая и хомячить, и задавать вопросы.
Шрам вообще не заморачивался с сервировкой. Ковырял в банке ножом, подставляя под капающий соус галету. Чай даже не налил, споро поглощая завтрак всухомятку. Бойцы, оттерев руки и обработав ладони антисептиком, тоже не разводили с едой церемонии.