Ему предложили побыть инструктором по минно-взрывному делу для сталкерья и гарнизона, с полной компенсацией затраченных на обучение средств, предоставлением проживания, а именно того двухкомнатного номера и постановкой на довольствие в столовой. Причём, предложение было поставлено так, что другие члены группы Сапёра тоже оказывались бы пристроены и при деле, с оплатой труда. Причём как инструктор, Сапёр получал бы талоны на дополнительные порции питания и вещи первой необходимости. Впрочем, Даниил сразу просёк, что талоны на самом деле были нужны для другого. По обмолвкам Боброва выходило, что в городе есть некий черный рынок, который крышуют сталкеры и кто-то из тыловиков гарнизона и вот на рынке уже талоны котируются как нормальная валюта.
— Ну, что скажешь? — Поинтересовался НачГар, наблюдая как Сапёр перекладывает вещи из форда в кузов пикапа.
— А что я могу сказать? Я, конечно, был старшим стрелком в армии и замещал командира отделения, но как инструктор я могу и жестить. — Хмыкнул парень. — Я ведь не гражданский учитель, да и нет у меня педагогического образования. Максимум что я смогу, это преподать им то, чему учили меня и так, как учили меня, но опять же, это было в боевых условиях.
— А сейчас разве не боевые? — Усмехнулся Михаил Борисович.
— Боевые, но бои сейчас другие, более локальные, а там... Там пока ты разминируешь поле, по тебе могла прилететь очередь с АГС. — Поморщился Даниил. — Но так и быть, попробую... Завтра с утра приводи первую группу, человек десять, не больше, ну и площадку надо подготовить, чтобы ставить было где.
— Всё будет. — Согласился НачГар и, наконец, свалив, приказал одному из молодых парней в ратнике, что находился рядом, по завершению перегрузки, откатить форд на стоянку.
В итоге закончил Сапёр уже в темноте, подсвечивая себе фонариком и фарами Форда. Как истинный мародёр, он перелил топливо из Форда в Пикап, а остатки слил в прикупленную в комплекте с пикапом канистру, оставив в форде лишь на донце. Естественно, что на полноценный запуск движка этого не хватило и гарнизонщики, матеря Сапёра, выталкивали её на стоянку. Он, конечно, мог бы оставить чутка, чтобы им хватило доехать, но ведь они ему не помогали при разгрузке машины. Можно сказать, что это была его месть за впустую потраченное личное время.
Закрыв гараж на навесной замок и спрятав ключи в нагрудный карман, парень, наконец, направился в номер, чтобы отдохнуть. Однако там его ждал сюрприз. Алёна и Макс свалили на ночной кинопоказ и последующую дискотеку для молодёжи, а Пилюлькин как ни странно, переодевшись в свою гражданскую одежду, ушёл в гости к коллеге по призванию. Всё это ему сообщила сонная Лена.
Девушка уже успела задремать на расстеленном диване, в одной футболке. Проснувшись, она уселась, прикрываясь одеялом и сонно глядя в сторону шумящего Даниила, который к тому же, включил свет.
— А ты чего припёрся? — Сонно спросила она, недовольно жмурясь от света и потирая веки.
— Могу уйти. — Он лишь пожал плечами и провернул ключ в замке, запирая входную дверь. Перехватив сто четвертый под магазин, парень направился к пуфику, где уселся, откладывая свой АКМ в сторону и начиная разборку автомата.
Лена, явно негодуя, злобно посмотрела на Сапёра и поднялась, начав собираться на ночную прогулку.
— Ты куда? — Спросил Даниил, не отвлекаясь от разборки.
— На дискотеку. — Огрызнулась девушка и, открыв дверь одним из запасных комплектов ключей, вышла в коридор, хлопнув дверью.
Сапёру от чего-то стало печально, но привычка чистить оружие пересилила всё. Сейчас, в полусонном, уставшем состоянии, он был способен лишь на механические действия. Поэтому, протерев основные узлы ветошью, парень собрал автомат обратно и отложив к АКМу, решил сходить, наконец, в душ.
Теплая вода смывала грязь, попутно приятно расслабляя уставшее тело, которое последние дни было напряжено до предела. Казалось, что вместе с грязью с него смывалась и излишняя злоба, которая все это время копилась под маской хладнокровия.
Как бы Даня ни пытался сокрыть ненависть ко всему проходящему, внутри полыхало пламя отвращения и злости. Он ненавидел Князя, ненавидел Кабана, Фитиля, тех, кто тогда приехал на пикапе на Хутор, даже ненавидел Боброва. Мысли рисовали картину, как он их убивает, вскрывая глотки, но мысли так и останутся мыслями, не переходя в действия, поскольку Сапёр умеет контролировать свой гнев. Давно научился. Иначе он бы ещё в училище поубивал всех, кто его бесит. Психологи ему говорили, что такая агрессия и желание устранить раздражитель, является последствием психологической травмы, но Даниил их не слушал. Он лишь научился подавлять агрессию, но она так никуда и не пропала.