Стоя на крыше, Дмитрий со странным наслаждением почувствовал прохладу австралийского утра. Ветер заставил его чуть прищуриться. Здешний воздух не был отравлен разложением, гарью и чьими—то предсмертными хрипами. Пока не был.
Скоро небо окрасится бордовым, и солнце взойдет над обгоревшими руинами когда—то мощнейшей военной базы. Затем они уйдут, воспользовавшись одним из ближайших телепортов. Что касается Совета Тринадцати, то их придется навестить уже в следующий раз, когда будет достаточно сил.
— Вы сохраните жизнь моей дочери и внукам, мистер Лескоу? — внезапно Дима услышал голос старика, которого еще относительно недавно высмеивал Фостер. — Она не имеет никаких способностей, как и ее дети! Они не «паразиты»!
Фостер насторожился, когда «теневой» поравнялся с Дмитрием, и его сухая жилистая рука судорожно вцепилась в военную куртку Лескова.
— Не сжигайте бараки в пятой зоне! — в голосе старика послышалась мольба. — Вы ведь кайрамы! Не люди! У вас должно быть сострадание к себе подобным. Хотя бы капля!
— Капля камень точит, — задумчиво произнес Дмитрий на русском, и старик, не понимая значения услышанного, немедленно отпустил его рукав. По телу пробежала дрожь.
— Сохраните им жизнь, умоляю, — прошептал он и наконец отошел в сторону.
Лесков не отреагировал: его взгляд был прикован к роботам, стремительно стекавшимся к главному зданию, а также крохотным на их фоне фигуркам солдат. Затем он извлек из внутреннего кармана куртки подготовленный шприц.
Когда над территорией базы разом взмыли шестеро кайрамов, внизу началась паника. Враг ждал нападения: здесь было сосредоточено наибольшее количество роботов. Словно по щелчку в небе появились беспилотники. Один из выпущенных снарядов угодил в Шевченко, который отвлекся, желая сбить несколько других. Мощный взрыв отшвырнул его в сторону, однако повредить чешую не смог. Это стало последним доказательством того, что оружие человека против дракона бесполезно.
Фостер с откровенным удовольствием наблюдал за тем, как пламя поглощает здание за зданием. В этом была какая—то безумная красота, и сейчас, глядя на происходящее, парень испытывал злорадство. Когда—то эти чертовы «процветающие» нашпиговали его свинцом, и только чудо позволило ему добраться до Польши, а затем до Лескова. В мгновение его жизнь была уничтожена, и ни один из мудаков Совета Тринадцати даже не задумался над тем, что Эрик мог находиться под внушением. Что же, теперь они поплатятся за свою ошибку. Главное, чтобы Лонгвей и Киву достаточно испугались, чтобы не вмешиваться.
Зрелище было жутким и эффектным одновременно. Белый дракон, более известный под именем Альберт Вайнштейн, атаковал преимущественно роботов и беспилотники. Он до последнего пытался сохранить в себе человека, и чужие предсмертные крики приносили ему боль. Беспилотники были опаснее, но ученый хотя бы не чувствовал себя монстром, убивающим тех, кто его слабее. Хотя в каком—то смысле именно эти самые «слабые» когда—то направляли самолеты на его родной город. И именно они, подчиняясь Совету Тринадцати, прислали в Петербург «костяных» и «ликвидаторов».
Что касается синего дракона по имени Жак, то он не церемонился. Ему было плевать, кого уничтожать — главное, чтобы тварей, объявивших на него охоту, больше не стало. Атаковал он не только пламенем: его телекинетические способности позволяли ему «размазывать» особо надоедливых вражеских полукровок. Те, попав под огненную лавину, моментально покрывались чешуей, поэтому то, что не сумело сделать пламя, завершал телекинетический удар. Жак едва ли не наяву чувствовал, как хрустят сломанные кости его противников.
Бордовый, почти коричневый дракон двигался медленнее остальных. Взмахи его крыльев были тяжелыми, пламя — более слабое. Это был самый старый кайрам из всех присутствующих, и возраст сказывался как на цвете его чешуи, так и на движениях. В отличие от Альберта Мицкевич полностью абстрагировался от вражеской энергетики. Теперь в его памяти была только его погибшая семья. Его маленький внук Владик, мечтавший стать моряком, его дочь Аллочка, работавшая преподавателем в школе, его супруга Наташенька, любившая по вечерам вышивать. Война уничтожила смысл его жизни, и лишь на несколько мгновений тусклые глаза старого кайрама наконец вспыхнули прежним огнем. Он наконец получил возможность отомстить за своих близких и теперь мог отправляться следом за ними.
Зеленый дракон, прибывший в Москву с Украины, сражался преимущественно с беспилотниками. После того, как чертов снаряд угодил прямо в него и не нанес вреда, Шевченко перестал бояться своего «крылатого» противника. Конечно, самолеты были быстрее, но сталкивать их с помощью телекинетического удара, стало своего рода забавой.