— Вообще-то, я хотел, чтобы первый тост сказал Макс, но Джейсон напомнил, что парню ещё нет двадцати одного.
Все засмеялись. Я подмигнула сыну. Макс, красный как рак, сидел за столиком прямо напротив нашего, вместе с моими родителями.
— Я мог бы долго рассказывать, какие клёвые люди — мой брат и его жена. Как долго они шли друг к другу. И я знаю, что, если бы моя Кэти сидела рядом, я бы получил ощутимый пинок, что не подготовился как следует.
Саймон отсалютовал Кэтрин. Она выразительным жестом провела рукой по горлу, чем вызвала очередной взрыв смеха.
— В общем, я не буду много говорить. Скажу только, что чертовски рад за вас, ребята. И очень надеюсь, что мой младший брат окажется лучшим стрелком. — Саймон указал пальцем на меня, вернее, на ту часть стола, что скрывала мой живот: — Надеюсь, мы скоро познакомимся с первым наследником империи Митчеллов.
Под гром аплодисментов и всеобщий смех Дилан поднялся. Братья обнялись, предварительно обменявшись дружескими тычками.
— Её целовать не буду, — Саймон снова показал на меня. — Вдруг поймёт, что ошиблась.
— Иди ты, — Дилан привычным братским жестом ткнул его в плечо.
Я потянула руки к Саймону:
— Иди сюда, здоровяк. Я хочу сравнить.
Саймон в два прыжка оказался рядом и аккуратно сграбастал меня своими огромными ручищами. Развернув к Дилану, он перегнул меня через руку и ткнулся губами в уголок моих губ. Возмущённый возглас моего мужа вызвал у Саймона улыбку. Я решила подыграть и запустила пальцы в его коротко остриженные волосы, и немедленно до наших ушей донёсся протестующий вопль Кэтрин. Под всеобщий смех и улюлюканье Саймон вернул меня в вертикальное положение и, подняв над полом, словно куклу передал в руки Дилана.
— Проверку страшим братом прошла. Годится.
— Иди ты! — повторила я слова Дилана, теперь уже отвечая на его поцелуй.
Так всё проходило и дальше: безоглядное веселье и беззаботное счастье.
На наш первый танец Дилан вывел меня в центр освещённой площадки и закружил под нежную мелодию, исполняемую оркестром. Глядя в глаза своему единственному, я одними губами подпевала Шанайе Твейн:
— С этой минуты моё предназначение — делать тебя счастливым. Я буду жить ради любви до последнего вздоха, отныне и навсегда.
Я тонула в нём, в глубине и силе чувств, что плескались в его взгляде. В какой-то момент на нас упал луч света, и я увидела блеск на самом дне изумрудных озёр. Не в силах справиться с собой Дилан закрыл глаза и очень нежно поцеловал меня, а затем прижался лбом к моему лбу.
— Ты сделал мои мечты явью. С этой минуты и до конца моих дней я буду любить тебя, обещаю.
— Я люблю, жизнь моя.
— Я люблю тебя, Дилан.
Мы много танцевали — вместе и по отдельности, — не упуская друг друга из виду. Один танец был у меня с папой, один — с Джейсоном. Потом я снова танцевала с Диланом. После мы ходили среди гостей, принимая поздравления. Как же я была счастлива видеть их всех в этот день: Джеймса — моего первого редактора и его Викторию — я была рада, что им удалось вырваться, оставив маленького Маркуса на попечение родителей; раскрасневшуюся миссис Стоун, сидевшую за одним столиком с моими родителями и старшими Митчеллами; Кейт Адамс — моего ангела-хранителя из детского отдела издательства "Мейсен". Она пришла вместе с женихом — очаровательным юношей по имени Мэтт.
— Конечно, у нас всё будет несколько скромнее, — делилась своими планами Кейт. — Но, думаю, в зимнем венчании есть что-то волшебное, не так ли? Всю жизнь мечтала выйти замуж зимой.
— Ты будешь очаровательной невестой.
— Вряд ли по части счастья мне удастся тебя переплюнуть. Только посмотри на него, — кивнула она в сторону — туда, где в окружении мужчин, одетых в смокинги, стоял мой потрясающий муж. — Это же мечта, а не мужчина.
Да, он был воплощением мечты, и я прекрасно понимала, что не только моей. В очередной раз я любовалась своим мужем: стройный, бронзоволосый, излучающий силу и уверенность в себе, в безукоризненно сидящем фраке, подчёркивающем все достоинства его фигуры. Но дороже всего для меня было его лицо, светившееся счастьем. Как, полагаю, и у меня…
Почувствовав на себе мой взгляд, Дилан посмотрел в нашу сторону. Улыбнувшись, он извинился перед собеседниками и направился к нам, с грацией ягуара ловко лавируя между стоящими гостями.
— Ох, — тихий восторженный возглас сорвался с губ Кейт. — Я люблю Мэтта, я на самом деле люблю Мэтта.
— Ты устала, малышка. Я вижу.
— Немного. Но не хочу, чтобы этот день заканчивался.