Нет, определённо бежать!
Стараясь не потревожить Адама, я согнула в колене правую ногу и выпростала её из-под мальчика. Получив относительную свободу действий, я всё равно, словно котлета в гамбургере, была обложена детьми. Слезть с кровати в этой ситуации — задачка под силу акробату, но никак не для страдающей неуклюжестью меня. Прежде чем мои ноги коснулись пола, пришлось исполнить несколько замысловатых па с перемещением своих и детских конечностей. Слава богу, во время этих манипуляций никто из малышей не проснулся.
Буря всё ещё продолжалась, но на улице уже не гремело. Чтобы проветрить спальню, я подошла к окну и открыла балконную дверь.
Мне всегда нравился запах дождя. Летом и весной в Лонгвью он пах зеленью, травой и мокрой землёй. Осенью и зимой — прелыми листьями, асфальтом и снежной прохладой, приносимой с гор. Сейчас дождь пах солью с примесью больничного запаха йода, издаваемого водорослями. Некоторое время я с наслаждением вдыхала этот насыщенный и свежий аромат океана.
Неожиданно заурчал желудок. Не мудрено: вот уже сутки, как я практически ничего не ела. Пара кусочков сыра, заброшенных в себя во время приготовления сэндвичей для Адама и Джорджа, не в счёт. Надо бы спуститься вниз, раздобыть что-нибудь из еды. Перспектива брожения по дому с высокой вероятностью встречи с хозяином меня не прельщала, но не доедать же, в самом деле, второй сухарик Лиззи.
Уходя, Дилан не закрыл за собой дверь, и я осторожно выглянула в коридор. Меня посетило стойкое чувство дежавю: не далее, как позавчера, выйдя из подобного убежища, я была атакована охотящимся хищником. Тогда я смогла вырваться из его лап, но сегодня не было никакой гарантии, что у меня это получится. Смочь-то я смогу, но вот захочу ли — вопрос.
Дверь в спальню Дилана была закрыта. Облегчённо вздохнув, я свободно двинулась по направлению к лестнице, но дойдя до следующей двери, ведущей, как я теперь уже знала, в его личную ванную комнату, снова замерла. Оттуда раздавался звук текущей воды: хозяин принимал душ. Перед моим взором немедленно возникла картина вечера среды: брильянтовые капли на безупречном обнажённом теле, насмешливая улыбка, вызов во взгляде. Видение было очень явным, будто я смотрела на четкую фотографию.
Нет, это невозможно! Неправильно. Нельзя. Я здесь ради детей, и сейчас, когда Дилан вернулся, больше в этом доме мне делать нечего.
Пока я стояла, поглощённая своими мыслями, шум воды стих. Вот чего мне точно недоставало, так это быть застигнутой в раздумьях под дверью Дилана Митчелла! Стараясь вести себя как можно тише, я на носочках слетела с лестницы и побежала в сторону кухни.
Наполовину откушенное шоколадное печенье — вот, что осталось на столе после вечерней трапезы мальчиков. Я немедленно сунула его в рот и принялась энергично жевать. Организм, получивший накануне ударную дозу релакса, сегодня ответил желанием бурной деятельности. Решив направить эту энергию на приготовление еды, я совершила набег на хозяйский холодильник.
После вчерашнего "недоужина" детей неплохо было бы накормить чем-нибудь основательным. Возможно, лёгкий куриный бульон, яйцо, немного отварного мяса и чуточку овощей. Все необходимые продукты я нашла в холодильнике и немедленно приступила к готовке.
Всё в этой кухне мне нравилось. Красота, удобство, функциональность. Необходимости лазать по шкафчикам в поисках нужных ингредиентов и кухонной утвари почти не было. Я с трудом могла представить Фиби или Кэтрин, готовящих энчиладу или пюре из пастернака, но кухня выглядела по-настоящему живой. Слегка подкопчённые кастрюли, столовые приборы из разных наборов, отбитый носик у фарфорового чайничка. На холодильнике — детские рисунки и фотографии, закреплённые магнитами из разных уголков мира. Там была маленькая Эйфелева башня, забавная монета с головой английской королевы, высунувшей язык подобно Эйнштейну, миниатюра индийского бога Вишну, фигурка смеющегося Будды и много других, знаковых для хозяев вещиц.
С теплотой я разглядывала частички чужой жизни. На одной из фотографий я узнала Лиззи. Здесь малышке было не больше года. Она сидела на коленях у пожилого мужчины, который заботливо улыбался ей, держа за обе ручки. Скорее всего, передо мной один из счастливых дедушек, и, судя по тонким чертам лица, отец Кэтрин.