ла я, так и не решаясь повернуться. - Пошёл к чёрту. - Скажи только, почему он? Кто он? Откуда он взялся? Стив был одним из тех, кто был вправе спросить об этом. И если родные Дилана, Ким, даже мой отец в разной степени, но знали, что толкнуло нас на скоропалительный брак, то для остальных этот вопрос оставался открытым. И я мысленно готовила себя к тому, что мне ответить, когда его задаст, к примеру, Марти Вуд. С уверенностью я могла сказать, что он никогда этого не сделает, и, тем не менее, что для отца Майкла окажется легче принять: то, что я наконец позволила себе быть счастливой, или же что счастливой меня делает биологический отец его внучки. Насколько я хочу быть честной с Марти? Насколько ему необходимо знать, что я изменила его сыну? Что даст ему эта правда? Это были сложные вопросы, и я не первый день ломала над ними голову. Но, стоя на кухне перед Стивеном, вернее, отвернувшись от него и пытаясь остановить текущую из губы кровь, я поняла, что другого шанса начать говорить правду у меня не будет. Стив не был Майклом. Стив не был Марти. Стив только что съездил мне по лицу, чего никогда не позволял себе ни первый, ни второй, ни кто-либо ещё. Ничего более страшного, более унизительного он сделать уже не мог. И мне стало всё равно. Это как завеса, как действие снотворного, которое выпиваешь, а потом оказывается, что надо сделать ещё массу дел, прежде чем лечь в постель, и ты делаешь их лениво, с каждым движением удивляясь собственной медлительности. В подобный ступор впала и я. Только я не делала - я говорила. Слова дались легко, и было абсолютно всё равно, какие эмоции они вызовут. Я повернулась к Стивену. Он был бледен. От хмельной бравады не осталось и следа. - Он отец Эбби. Недоверчиво, будто плохо расслышав, Стив склонил голову: - Что? - Дилан отец Эбби. Не Майкл. Выражение его лица менялось прямо на глазах: из пьяного придурка, ворвавшегося в мой дом, Стив превращался в того доброго и славного паренька, каким я и знала его всю жизнь. Катастрофически растерянного паренька, в неверии мотающего головой. Чёртов Санта только что издох на его глазах, и я была тому виной. - Это невозможно, - прошептал он одними губами. - Скажи, что это неправда, Лив. - Это правда. - Но как? - Стив сделал шаг ко мне. Я метнулась в сторону, не желая, чтобы он приближался. Искренне удивлённый моей реакцией, парень дёрнулся назад. - Ты же... вы же только совсем недавно... - Мы были знакомы раньше. - Как раньше? Когда? - В наш последний отпуск с Майком. - Но, как, Лив? Как это возможно? - Стив не отводил от меня выпученных глаз. - Майк с друзьями застрял на острове. Я осталась в гостинице. Я будто рассказывала чью-то историю или содержание последнего эпизода любимого сериала. Самой не верилось, насколько далеко и давно это было. Скупо пересказывая эти важные события, я снова оказалась в своём личном жизненном безвременье, переполненном страхом и сомнениями. Одним вопросом память отбросил меня туда. Отбросила от Дилана. Дилан... Дилан... Я закрыла глаза, вызывая в памяти лицо любимого. «Милый, как же ты мне нужен сейчас. Ну же, Дилан, пожалуйста...» Зелёные глаза смотрят на меня с нескончаемой нежностью. «Ангел мой, - шепчет он. - Я люблю тебя. Ты моя жизнь...» Я отчётливо вижу, как он склоняется надо мной и, прежде чем поцеловать, проводит пальцем по жаждущим его губам. - О, Боже! Видение исчезло. Пошатнувшись, я дотронулась до разбитой губы. Что он почувствует, увидев меня в таком виде? Как я смогу всё объяснить? Не нужно даже смотреться в зеркало, чтобы понять, насколько жутко я сейчас выгляжу. - Как ты могла?! Голос, наполненный злобой, заставил меня вздрогнуть. Стивен снова был не в себе: глаза пылали гневом, под кожей ходили желваки. Я содрогнулась, увидев, как сжимаются его кулаки. - Как ты могла?! - гремел он. - Ты же! Ты... - Стив задыхался от ярости. - Ты же после этого самая распоследняя шлю... - Не смей! - выкрикнула я. - Не смей, чёрт тебя побери, произносить это слово, Стивен Хейз! Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моей жизни. Убирайся из моего дома. - Да ты... Не знаю, что он хотел сделать, но, завидев, как Стив пошёл на меня, я зажмурилась и инстинктивно закрыла руками голову. - А ну-ка, парень, остынь! Голос Марти Вуда прозвучал совсем рядом. Когда два века спустя я открыла глаза, он держал Стивена за шею, заломив его правую руку. Тот дёргался, как муха в паутине, тщетно пытаясь вырваться. Лицо парня то и дело искажалось от боли. - Чего это ты здесь творишь, а? - Пусти меня, пусти, - кричал в ответ Стив. - И не подумаю. Я тебя сейчас к её отцу отведу. Посидишь немного в камере, остынешь. - Отвали, Марти. Это не меня надо в камеру, а её, шлюху эту... ой! Раздался тошнотворный хруст. Взвыв, Стив упал на колени. - Попридержи язык, щенок! Ты в доме моего сына и не смеешь так отзываться о матери моих внуков! Ради своей сестры, я тебя сейчас отпущу, и ты быстро отсюда уберёшься. В ближайшее время не попадайся мне на глаза. Пристрелю. Марти отпустил Стива, и тот кулем свалился на пол. Через несколько долгих минут он поднялся. Правая рука безвольной плетью повисла вдоль тела. Шатаясь из стороны в сторону, Стивен поплёлся к дверям, сшибая по пути стулья и сдвигая стол. Я дёрнулась вперёд, но Марти поднял руку, преграждая мне путь. - Нет. Пусть уходит. Только по тому, как засаднило рану, я поняла, что плачу. - Ну-ка, глянь на меня. - Он взял в свои большие шершавые руки моё лицо и неободрительно покачал головой. - Отвезу-ка я тебя в больницу, Ливи. Без пары швов тут не обойтись. - Не надо, - всхлипнула я. - Надо, - мягко ответил Марти. - Твой парень и так примчится сюда с национальной гвардией. Давай не будем усугублять ситуацию. Я снова заплакала. - Ну, ну, - отец Майкла прижал меня к себе. - Не плачь, девочка. - Как много ты слышал? - всхлипнула я. - Я не слышал ничего такого, что хоть как-то меня касалось. - Но ты же не мог... - начала я. Марти не дал мне закончить. Он положил ладони на мои плечи, придавливая к полу. - Послушай меня, Ливи. Я всегда считал тебя дочкой. Ты росла на моих глазах. Ты была хорошей женой моему сыну, и, если бы Майк не погиб, так бы оно дальше и было. Я прав? Он смотрел на меня внимательно; пронизывающе, требовательно, как смотрит человек, который задаёт вопрос, заранее зная на него ответ. Иного он не приемлет. - Да, - прошептала я. - Да, ты прав. Это было предательство по отношению к Дилану. Ложь, на грани богохульства. Но разве могла я дать другой ответ? Отец Майкла Вуда хотел услышать от меня именно это - одинокий человек, живущий воспоминаниями о безвременно ушедшем сыне. Но сердце моё кричало: «Нет! Нет, нет и нет! Я никогда больше не была бы счастлива с Майком. Моя душа оказалась разорванной на две половинки. И с одной половинкой я могла бы жить, но куда деть воспоминания? Они терзали бы меня всякий раз, когда я смотрела в зелёные глаза своей дочери». Но достаточно ли правдивым был для Марти даже такой, нежеланный ему ответ? Сейчас ему отвечала Оливия Митчелл, уже отведавшая любви своего нового мужа, уже влюблённая в него до боли в сердце. Но разве такой ответ дала бы Лив Вуд, которая, даже оставшись вдовой, гнала от себя любую мысль о зеленоглазом дьяволе - искусителе, неожиданно повстречавшемся на её пути? Разве я ушла бы от Майкла? Разве стала бы разыскивать Дилана? Никогда. И это тоже была правда. Именно эту правду я и предпочла озвучить Марти. На какой же из правд остановиться мне? Ответ очевиден. Марти долго всматривался в меня, будто всё, о чём я думала, отражалось на моём лице. Я знала, что обязательно должна выдержать его взгляд. Если хоть на секунду отведу глаза, он мне не поверит. Наконец он вздохнул и убрал руки с моих плеч. - Ничего больше меня не касается. Не моего ума это дело - то, что происходит у вас, молодых. У меня двое внуков, и так будет всегда. Я кивнула: - А у моих детей всегда будет на одного дедушку больше. - Надеюсь, этот парень сумеет о них позаботиться? - Можешь не сомневаться. - Привози их почаще. - Марти задержал дыхание, прежде чем сказать следующую фразу: - Кроме вас у меня никого нет. Это была последняя капля. Я горько заплакала, утыкаясь носом в его пропахшую дешевым табаком старую дубленую парку. - Ну, ну, что ты, - Марти снова гладил меня по спине и волосам. - Перестань. Всё хорошо, девочка. Всё хорошо. Я плакала долго, а он всё уговаривал меня перестать и торопился отвести в больницу. Когда я согласилась, Марти заставил меня пойти переодеться - моя олимпийка была запачкана кровью, - а сам снял со стены телефонную трубку. Поднимаясь на второй этаж, я силилась разобрать, кому он звонит, но, только выйдя на улицу и увидев свой старенький грузовик, поняла, что звонил он Полу. - Опять ходила и думала одновременно, Ливи? - ухмыльнулся Пол, открывая дверцу со стороны пассажирского сиденья. - Выглядит серьёзно. Только вот реветь не стоило: сейчас мы тебя быстро заштопаем. Ты с нами, Марти? - Да. Провожу до больницы, а там уж по своим делам. - Это хорошо, - обрадовался Пол. - А то подумают, что это я её так приложил. Будешь моим алиби. По дороге в больницу Пол громко рассуждал о вчерашней вечеринке у моего отца, но я слушала его вполуха. Голова нещадно болела, меня слегка подташнивало, и я молилась, чтобы это не оказалось сотрясением. - Где Ким? - Дома. Мальчиков кормит. Как услышала, что ты так неаккуратно упала, рвалась сама отвезти тебя в больницу. - И почему не приехала? - «Хонда» в ремонте, - пояснил Пол. - А за руль твоего монстра я её не пускаю. Я усмехнулась: - Можно подумать,