ощались. Самолёт ждал нас на взлётном поле. Предполётная подготовка быстро закончилась, и уже через десять минут мы были в воздухе. Сев напротив, Дилан протянул мне руку, и я с радостью вложила в неё свою замёрзшую ладошку. - М-мм, я так хочу тебя поцеловать, но боюсь, что сделаю больно. - А ты тихонько, - предложила я. - Иди ко мне. - Ещё табличка горит. Нельзя вставать. - К чёрту табличку, миссис Митчелл. Отстегнув ремень, я перебралась на колени к мужу, потянувшись к его губам. - Обожаю, когда ты называешь меня миссис Митчелл. - А я обожаю тебя так называть, - прошептал он, и, прежде чем поцеловать меня, повторил: - Миссис Митчелл. Дилан был осторожен и очень нежен. Я бы даже сказала - робок, когда его губы впервые коснулись моих. Поцелуи были всего лишь лёгкими прикосновениями. Ни он, ни я не делали попытку углубить их, хотя мне очень этого хотелось. Я запустила пальцы в его волосы, зная, как мужу нравится, когда ноготками я аккуратно её массирую. - Ш-шш, малышка, не распаляй, - улыбнулся он. - Давай доберёмся до дома. Я протестующе захныкала, не желая, чтобы он меня отпускал. Дилан отстранился, рассматривая мою повреждённую губу и медленно, кончиками пальцев, поглаживая место, где был синяк. - Эй, осторожно! Ты мне весь грим сотрёшь. Мы с девочками провозились почти полчаса, смешивая различные тональные средства, чтобы замазать уже начинающий темнеть синяк. Дилан сделал ещё несколько движений и, придерживая за подбородок, стал пристально рассматривать моё лицо. - Ты же знаешь, что я закончил медицинский колледж? - спросил он неожиданно. - Эм-м, да. Ты говорил. Я сразу поняла, что вопрос этот задан не просто так и внутренне напряглась. Как оказалось, не зря. Муж отпустил моё лицо и посмотрел прямо в глаза. Его руки спустились на талию, я обнимала его за шею. - Практику мы проходили в отделениях скорой помощи при государственных больницах. Это не те элитные клиники, куда многие мечтали устроиться после обучения. Это были обычные больницы. Туда привозили всех: новорождённых с несварением, инфекционных больных, огнестрел. Однажды к нам поступила женщина. Она была без сознания. Никаких видимых повреждений, только небольшой синяк на лице и разбитая губа. Её привёз муж. Как он объяснил, его жена упала с лестницы. Когда женщину раздели, на её теле не нашлось живого места: она вся была в синяках - совсем свежих и не очень. Её били регулярно и с умом: руки до локтей, ноги ниже колен, шея и лицо были чистыми. Эта мразь заботилась, чтобы никто не догадался, что он вытворял с женой. Врачи немедленно вызвали полицию. У женщины диагностировали разрыв селезёнки. Впоследствии, рентген показал два неправильно сросшихся ребра. Муж не разрешал ей обращаться за помощью. Он бы и сейчас её не привёз, если бы она от боли не потеряла сознание. Дилан замолчал, не отводя от меня взгляда. - Зачем ты мне это рассказываешь? - спросила я, заранее зная ответ. - Затем, милая, что у тебя на лице точно такой же синяк, как и у той женщины. Я помню. Я сам зашивал ей губу. Не выдержав его пронзительного взгляда, я опустила глаза. Наивно было предполагать, что Дилан поверит в эту дурацкую историю с лестницей. Кто угодно, только не он. В душе я знала это, аплодируя себе за догадливость и одновременно ругая почем свет. Он не пытался меня удержать, когда, поднявшись с его колен, я пересела в кресло и уставилась в окно. Надо было что-то сказать, но в голове не было ни единой здравой мысли. Может, это всё же сотрясение? Дилан продолжал буравить меня взглядом. Уголок его губы нервно подрагивал. Он ждал объяснений. - Всё не так, как ты думаешь, - выдавила я из себя. - Даже не знаю, на какой вопрос я больше хочу получить ответ, - сказал он после небольшой паузы. - Кто сделал это с тобой, или почему ты пыталась от меня это скрыть? - Не хотела, чтобы ты волновался. Я специально начала отвечать на второй вопрос в надежде потянуть время, чтобы найти способ уйти от первого. - Не хотела, чтобы волновался? Ты думаешь, волнение - это именно то, что я чувствую? - Хорошо. Выражусь точнее: я боялась твоей реакции. - Правильно боялась, - кивнул Дилан. - Сейчас я разверну самолёт, мы вернёмся в Лонгвью, и я камня на камне не оставлю, пока не найду того ублюдка, что сотворил это с тобой. По тону мужа я поняла, что так и будет. - Ты не сделаешь этого. - Да неужели?! И что же меня остановит? Впрочем, ты можешь сама назвать его имя, и мы спокойно полетим домой. - Нет. - Нет? - Дилан выглядел потрясённым. - Лив, любовь моя, ты не хочешь назвать имя человека, который тебя ударил? Почему, родная? - Потому что это моё дело. - Вот как? - Удивительно, но мне снова удалось его шокировать. - Да. Это как прошлое, понимаешь? - с жаром начала я объяснять. - У нас с тобой есть сейчас - вот этот самый момент. И будущее у нас с тобой будет. Вернее, мне хочется верить, что будет. - Продолжай... - процедил он. - А это. - Я потрогала своё лицо. - Это прошлое. Та жизнь, в которой не было тебя. Она не лучше и не хуже, она просто другая. И то, что произошло сегодня утром, оно тоже оттуда. Поэтому пусть там и остаётся. Дилан молча меня разглядывал. Это продолжалось довольно долго. Затем он поднялся и несколько минут ходил по салону, как всегда, в минуты волнения, запуская руки в волосы. Я с тревогой следила за мужем, понимая, что наплела несусветную чушь, и в эти мгновения он пытается сквозь неё продраться. - Говоря о прошлом, - Дилан повернулся ко мне. - Я даже не хочу оскорблять себя мыслью, что к этому как-то причастен отец Майкла. - Боже, нет, - я вскочила на ноги. - Как ты... - Это человек из прошлого, я так понимаю? Я кивнула: - Да. - И я знаю его? - Дилан, пожалуйста. - Это даже не вопрос доверия, Лив. Кто-то поднял руку на мою жену. Мою жену! - Он повысил голос. - Ударить тебя, это то же самое, что ударить меня. Кем бы я был, если бы позволял людям безнаказанно это делать? - Никто не накажет его больше, чем он сам. - Он? Значит, всё-таки, он? - Да. Он. - Кто это сделал, Оливия? - Дилан, прекрати! - Ты боишься его? Он тебе угрожал? - Дил... - Он тебе угрожал?! - Не повышай на меня голос! - Прости, - Дилан глубоко вздохнул и, вернувшись назад, сел в своё кресло. Он просидел так пару секунд, не отводя от меня взгляда. - Так он угрожал тебе? - повторил он уже спокойнее. - Нет. - Я тоже села. - Он меня поцеловал. Дилан дёрнулся в кресле. - Поцеловал? А потом ударил? - изумился он. - Нет. Ударил после того, как поцеловал. Я его укусила. - Ты больше никогда не поедешь в Лонгвью без меня, - заявил после небольшой паузы. - И это не обсуждается. - В таком случае у меня тоже есть право требовать, чтобы что-то не обсуждалось. - Хорошо. - Тогда ты больше не спрашиваешь меня, кто это сделал. Дилан снова долго смотрел мне в глаза, прежде чем отвел взгляд и кивнул. Я чувствовала себя гадко. Моя просьба была унизительна, как и повисшее между нами молчание. Дилан был вправе потребовать от меня имя обидчика, и то, что я не захотела его назвать, мог расценить как недоверие. Но я доверяла ему. Я полностью зависела от Дилана. Я дышала им. И, чёрт побери, если бы это сделал кто-то другой, а не Стив, не задумываясь, сдала бы его мужу. Но Стив! Наш Стив! Как бы я объяснила Максу исчезновение крёстного из его жизни? А в том, что так бы и было, я ни на секунду не сомневалась: Дилан никогда и на пушечный выстрел не подпустил бы его ни ко мне, ни к детям. И чтобы Стивен теперь ни думал обо мне, как бы ни относился, я была уверена, что на его отношении к Максу и Эбби это не отразится. Если бы я могла сказать об этом Дилану! Если бы только могла... Он смотрел в иллюминатор, задумчиво покусывая уголок губы. Мне стала невыносимо от мысли, что своим поведением и ослиным упрямством я заставила этого сильного мужчину переживать. Ведь он не хотел, чтобы я ехала, и наверняка в случившемся со мной винит себя. На мгновение я поставила себя на его место: если бы Дилан уехал, когда я просила остаться, и вернулся в таком вот виде, не желая ничего рассказывать... кем бы я себя чувствовала? - Ох, милый, - вырвалось у меня. Я вскочила со своего места и, упав к нему на колени, уткнулась лицом в белую рубашку. - Прости меня, прости, пожалуйста! - Не плачь, малышка. Всё хорошо. Его ласковый голос и то, как между словами Дилан покрывал поцелуями мою макушку, нисколько не успокаивали. Он поднял к себе моё заплаканное лицо и начал целовать солёные дорожки на щеках, иногда осторожно касаясь губ. - Моя бедная девочка. Это ты меня прости. Меня не было рядом. От этих слов я заплакала ещё сильнее, снова утыкаясь лицом в его уже мокрую от моих слёз грудь. После посадки ещё минут десять я приводила себя в порядок в туалете самолёта, умываясь холодной водой и заново замазывая синяк. Конечно, пластырь на губе не замаскируешь, но не стоило пугать близких ещё больше. В машине я села рядом с Диланом, и снова, как и несколько дней назад, он всю дорогу держал мою руку. А я всю дорогу то и дело на него поглядывала. Чувствуя мой взгляд, Дилан улыбался, а затем его взгляд возвращался к дороге, и лицо снова становилось жёстким. Я знала, о чём он думает, и понимала, что это ещё не конец. Следом за нами к дому подъехал Саймон. Он выпрыгнул из своего огромного «хаммера» и помог Дилану достать сумки из багажника. - Гнался за вами с самого шоссе. Что у тебя с лицом, Лив? - Упала. - Надеюсь, не у всех Митчеллов есть медицинское образование. - А ты где был? - Саймон толкнул плечом Дилана. - Почему не поймал? - Иди к чёрту, - прошипел тот. - Ладно, ладно. Понимаю, больная мозоль. Ну, рассказывайте, как съездили. З