~*~*~*~*~*~*~*~
Этот разговор разительно отличался от тех, что я вела с Максом в течение прошедших нескольких месяцев. Начиная с того раза, когда под сочувствующие взгляды собравшихся в большой прихожей дома Митчеллов я увела сына наверх. В спальне, я посадила Макса на кровать, опустилась перед ним на корточки и взяла в руки его холодные ладошки. - Солнышко, Дилан очень нас любит. Я рада, что вы подружились, и мне бы очень хотелось, чтобы так было и впредь. Я сказала, что мне жаль, что он всё узнал таким образом, и постаралась убедить сына, что мы именно сегодня хотели обо всём рассказать. - Дилан купил нам дом. Он большой и очень красивый. Завтра, после школы, мы туда поедем, и вы с Эбби выберете себе любую комнату. Там даже есть бассейн, представляешь? Честно говоря, это больше походило на подкуп. Впрочем, именно этим я занималась всю последнюю неделю: и когда радовалась его успешной игре в компьютерные стрелялки, и когда видела довольное личико сына, высовывающееся из домика на дереве. Когда расписывала достоинства школы, класса и то, как мне понравилась его учительница. Я была рада, что Макс подружился с мальчиками Ньютонов и что с родными Дилана у него установились прочные, дружеские отношения. Но, помимо искренней материнской радости, я испытывала облегчение: Максу было хорошо, спокойно и благостно, и с каждым часом в душе утверждалась надежда, что, когда я наконец скажу сыну про Дилана, он воспримет эту новость как должное. Этого не произошло. - Пожалуйста, Макс, скажи что-нибудь. Карие глазёнки неожиданно наполнились слезами. - Мне надо называть его папой? - Что ты! - Я немедленно притянула сына к себе и крепко обняла. - Что ты, мой хороший, конечно же, нет. - А почему тогда Эбби так сказала? - проскулил Макс. - Эбби сказала это неосознанно. Собезьянничала с Лиззи. Наша Эбби, к сожалению, не знает смысла слова «папа». - Сказав это, я еле удержалась, чтобы не расплакаться. - В отличие от неё, у тебя папа был, и он навсегда останется в твоём сердце. Дилан же станет тебе другом. Просто теперь он - тот, кто будет любить и защищать нас. Как обычно делают папы. Я почувствовала, как острые плечики Макса затряслись под моими руками. - Не плачь, малыш, - успокаивала я его и себя. - Не плачь, всё будет хорошо. Мы долго лежали на его кровати, и я говорила обо всём, что только приходило в голову: про то, как съездила в Лонгвью, про дедушек, про наш новый дом, про его школу, про Дилана... В комнате было темно, голова Макса лежала у меня на плече, и я даже не знала, слушает он меня или уже спит, но почему-то проверить это смелости не хватало. Я говорила и говорила, осторожно перебирая его шелковые волосы. Наконец, Макс засопел и, осторожно выскользнув из-под него, я накрыла сына пледом и включила ночник. Реакция Макса нисколько меня не удивила. И почему я так боялась рассказать ему правду? Он был ошеломлён - это и понятно, но неужели я ждала от своего умненького мальчика криков и истерики? Нет, не ждала. Правда, внутренний голос подсказывал, что лучше бы они были.
Следующий день Дилан провёл с нами. Сначала мы вместе отправились в школу и были рады встретить на парковке Джессику. Не желая давать повода для кривотолков, я осталась в машине, поэтому в сопровождении Джессики и её мальчиков в класс Макса отвёл Дилан. Ещё утром я провела с сыном беседу, напомнив, что рядом будет Джордж, и сейчас с облегчением смотрела, как он весело взбегает на крыльцо в сопровождении новых друзей. Я так привыкла доверять Максу, что сейчас мои страхи казались глупыми и даже оскорбительными.
Несмотря на протесты, тем утром Дилан всё-таки повёз меня в клинику. - Хочу лично убедиться, что с тобой всё в порядке, - говорил он, пока мне повторно делали томографию и чуть ли не под лупой рассматривали швы на губе. Я чувствовала вину перед мужем, поэтому стойко сносила его чрезмерную опеку. После больницы мы вернулись к Митчеллам. Дилан возился с Эбби, пока я составляла список покупок, необходимых для того, чтобы мы как можно скорее переехали.