Мы снова поднялись на двадцать первый этаж. - Мардж, распорядитесь, чтобы через десять минут подали машину к центральному входу, - бросил Дилан своей ассистентке. - Сегодня меня ни для кого нет. Звонки переводите на Рона. - Хорошо, мистер Митчелл. Тревожный взгляд женщины метался между мной и Диланом. Наверняка ей хотелось узнать, как всё прошло, но прямой вопрос так и не последовал. В кабинете Дилан сразу направился к невысокому стеклянному шкафу, за инкрустированными дверцами которого обнаружился небольшой бар. Быстро крутанув крышку на одной из бутылок, он щедро плеснул из неё в широкий квадратный стакан. Я следила за его действиями с некоторой заторможенностью: сказывались последствия стресса. Подойдя ко мне, Дилан протянул стакан. - Пей. Стекло было холодным. Как и виски, что сначала показался ледяным, приятно холодившим язык и нёбо, а затем огнём полыхнул по горлу, заставив закашляться. После этого Дилан немедленно заключил меня в объятия. Как хорошо вот так стоять с ним. Как хорошо было бы вот так стоять с ним всегда. Как здорово сосредоточиться на нём и не думать о том, что произошло внизу, где до сих пор полно репортёров, у которых после пресс-конференции - особенно после заключительной её части - вопросов только прибавилось. - Это ещё не конец, правда? - прошептала я в продолжение своих мыслей. Ни секунды я не сомневалась, что Дилан думал о том же. В ответ он лишь сильнее стиснул меня в объятиях, будто прямо сейчас собирался защитить ото всех будущих нападок. - Нет, малыш. Но теперь я смогу вас защитить. - Каким образом? - Я подняла голову, ловя его взгляд. - Они же ни перед чем не остановятся. Не успокоятся, пока не узнают. - Что, Лив? - Его брови вопросительно взлетели. - Что они могут узнать? Что Эбби моя дочь? Но в ближайшее время она станет ею официально, и этого я точно не собираюсь скрывать. - Но... - Нет, послушай меня. - Дилан взял моё лицо в ладони. Зелёные глаза выражали непоколебимую уверенность. - Этот вопрос - чистой воды провокация. Теперь я абсолютно уверен, что Райли видел документы на удочерение. Но, - он сделал небольшую паузу, прежде чем продолжить. - Всего лишь видел! Он не смог предоставить никаких доказательств. Если каким-либо образом выяснилось, что Эбби похожа на меня, не свидетельство о браке было бы на первой странице, а наши с ней фотографии. И даже если бы это оказалось неправдой, всегда можно дать опровержение. - А что мешает сделать это сейчас? - Сейчас? После твоих слов? - рассмеялся он. - Теперь это всего лишь газетная утка. Попытка отомстить за насмешку. Все слышали, что ты сказала. Все видели твою реакцию. Я, Лив, - Дилан стукнул кулаком себя в грудь. - Это я не сдержался. И если бы тебе не удалось всё перевести в шутку, точно погубил бы нас своей несдержанностью. - Милый, - я погладила его по щеке. - Всё кончено. Незачем себя корить. - Теперь не я, а ты меня успокаиваешь, - улыбнулся Дилан. - Мы поменялись ролями. - Мне с тобой спокойно. Я хочу, чтобы и ты это чувствовал. Хочу быть твоей каменной стеной. Вот только не настолько я сильная. - Тебе и не надо быть сильной, малышка. Для этого есть я. Будь слабой, моя Лив, чтобы дать мне возможность быть сильным. Я пущу в ход всё своё влияние, всё влияние нашей семьи, чтобы никто никогда не досаждал ни тебе, ни нашим близким. Мне очень, очень-очень хотелось верить, что так и будет. И пока мы стояли там, посреди кабинета, и Дилан целовал меня, я понимала, что нет ни единого повода в этом усомниться.