ПРОЧУВСТВОВАТЬ ЭТОТ МОМЕНТ? Да я его чувствовала как никто! Не будь меня, не было бы никакой младенческой головки. И #сексимуж не рыдал бы в ванне. И лоточек для какашек бы не понадобился! ПРОЧУВСТВОВАТЬ, БЛИН, МОМЕНТ! Беда в том, что я очень страдаю от синдрома упущенной выгоды. А вдруг какая-то важная часть появления моего сына на свет пройдет мимо меня? В общем, я послушалась, просунула руку между ног и потрогала там. И да, как я и предполагала, это было мерзко. Все какое-то скользкое, мохнатое и охрененно странное.
Тогда я скомандовала себе: «Руки по швам!» – и продолжила сипеть и хрипеть.
Еще одна потуга – и головка выскочила наружу. Я-то стояла на четвереньках и ничего не видела. Но Апи все видно было прекрасно. Он сообщил мне, что сын – вылитый он, и тут же разревелся. Я принялась вертеться, как кошка на обитом кожей диване, чтобы как-нибудь исхитриться и рассмотреть лицо своего ребенка. Но тело его все еще оставалось внутри меня, а я оказалась не такой гибкой, как хотелось надеяться. Пришлось поверить Апи на слово.
Кстати, оказывается, в родах в ванне есть небольшой нюанс. Ребенок может довольно долго находиться под водой и не делать первого вздоха. Только когда его вынимают из воды, атмосферное давление вталкивает воздух ему в легкие. Между той схваткой, что выпустила наружу головку моего сына (мерзость!), и той, что явила миру оставшуюся его часть, прошла целая минута, и всю ее ребенок провел под водой. И зря я орала от страха, думая, что он тонет. На самом деле все было хорошо.
Когда малыш наконец выскочил из меня целиком, я поймала его на руки, прижала к груди, попутно размотав обвившуюся вокруг ноги пуповину, и никогда уже больше не отпускала.
Мы назвали его Лу.
Сейчас у меня два чудесных мальчика, Лу и Бадди. И они, безусловно, самое лучшее, что случалось со мной в жизни. Если, конечно, не считать того дня, когда я увидела на улице Спорти Спайс из Spice Girls.
Глава, в которой моими воображаемыми (нет) друзьями детства стали стимуляторы
Я РОДИЛАСЬ В НЕБОЛЬШОЙ семье. Нас было всего четверо – мама Кэт, папа Нэв, старшая сестра Оливия и я.
Мои родители – та еще парочка. Мама – настоящий порох, вспыхивает за секунду, а папа обожает ее подзуживать – любя, конечно. Мамина творческая энергия бьет ключом: она трижды открывала студии дизайна интерьеров, и все три раза успешно. А в шестьдесят два создала собственную марку свечей из соевого воска. И теперь ее «Пламенеющие Свечи» продаются в магазинах по всей стране. Папа – самый изобретательный и рукастый человек на свете. У него отличное чувство юмора, бездна терпения, а еще он может починить все что угодно. Ко всему прочему, мои родители выстроили два дома – мама разрабатывала проекты, а папа воплощал их в жизнь, – воспитали двух дочерей и потратили уйму сил на то, чтобы придумать своим домашним питомцам оригинальные клички. Будто бы они бездетная печальная пара, для которой зверушки – единственная отдушина. Когда родилась я, у родителей был австралийский шелковистый терьер по имени Фиби Жозефина. Потом у нас появился шнауцер Люсинда Мэй, за ней – еще один шелковистый терьер, Бронте Изабелла. Сейчас у мамы снова шнауцер Кловер Ли, с которым она обращается так, будто он непризнанный обществом вундеркинд.
Нам с Лив досталось счастливое детство, мы ни в чем не знали нужды. У нас были собственные комнаты и вдоволь еды. А когда от нас становилось слишком много шума и родители отсылали нас погулять, в нашем распоряжении оказывался огромный двор, где можно было вволю швыряться друг в друга палками без риска попасть в цель.
Дела в школе у меня не слишком ладились. Ну, просто это не мое. Зато я отлично научилась притворяться, будто впала в глубокую кому. КАЖДОЕ. ЧЕРТОВО. УТРО. Папа являлся ко мне в комнату в 6.55 и обнаруживал, что я лежу в кровати, крепко зажмурившись, неподвижная, как бревно – ведь именно так обычно ведут себя пациенты в коме? Все это я проделывала для того, чтобы меня не заставляли идти в школу.
От одной мысли о ней мне становилось дурно. С оценками у меня была беда, на уроках трудно было сосредоточиться, я очень быстро начинала скучать и готова была заниматься чем угодно, лишь бы не сидеть смирно. Впоследствии выяснилось, что у меня синдром дефицита внимания, а частная католическая школа на северном побережье Нового Южного Уэльса просто была не самой благодатной почвой для ребенка с такими «симптомами».
Я люблю смешить людей, мне все равно, над чем они смеются – над моими шутками или надо мной самой. Лишь бы смеялись – и я буду счастлива. Конечно же, в школе для своих одноклассников я мгновенно стала лучшей отмазкой, чтобы пострадать фигней вместо урока, а для учителей – козлом отпущения, на которого всегда можно свалить ответственность за плохую дисциплину в классе.