Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь представить, каким был Джуниор в детстве. Я даже с трудом могу вспомнить, какой была я в детстве. Я, конечно, нечасто бывала в таких местах, как это… если вообще бывала.
— Здесь мило. Мне нравится.
— Подожди, пока не попробуешь пиццу, — говорит он, осторожно пережевывая. — Я никогда не пробовал ничего вкуснее, но, думаю, ты могла пробовать. Ты из Нью-Йорка, верно?
— Да. — Я придвигаю свою тарелку немного ближе. — Давай попробуем…
Я беру огромный кусок обеими руками и сворачиваю корж, чтобы было удобнее держать, прежде чем откусить большой кусок. Сыр тает, как только попадает на язык, смешиваясь с густым соусом и еще более густой пепперони. Мои вкусовые рецепторы танцуют.
— О, вау, — говорю я, ставя его на стол и прикрывая рот. — Это вкусно.
— Да.
— Это… — Я проглатываю это. — Она немного напоминает пиццу от уличного торговца возле школы-интерната, в которую я когда-то ходила…
Джуниор делает глоток колы.
— Школа-интернат?
— Зона высадки отсутствующих родителей, — говорю я. — Кэри Пирса точно не было рядом, и моя мама… ну… ей нравилось развлекаться.
— Ааа…
— Могло быть и хуже, я думаю.
— Где сейчас твоя мама?
Ее лицо всплывает в моей памяти, но только на короткую секунду.
— Она умерла несколько лет назад.
Лицо Джуниора вытягивается.
— О, прости.
— Нет, все в порядке, — говорю я. — Как ни странно, я на самом деле не знала ее так уж хорошо. Я заботилась сама о себе всю жизнь, по большей части.
Он пристально смотрит на меня мгновение, без сомнения, умирая от желания задать еще вопрос, но он спрашивает о другом.
— Ты скучаешь? Я имею в виду Нью-Йорк?
— Да, — киваю я. — Но у меня был выбор: либо остаться там, не имея денег, либо переехать сюда жить с папой…
— Трудный выбор.
— Он пообещал, что это того стоит. Не уверена, почему это обещание показалось мне более правдоподобным, чем любое другое, но я здесь. — Я откусываю еще кусочек, чтобы избежать любопытных глаз Джуниора, облизываю губы, чтобы как можно больше ощутить вкус этого восхитительного сыра. — Но… Мне здесь тоже вроде как нравится.
— Да?
— Да, на Среднем Западе все такие милые и гостеприимные.
Он качает головой.
— Они просто хотят залезть к тебе в штаны.
Я смеюсь, чуть не подавившись колой.
— Ну, тогда, я думаю, это все объясняет.
— Я имею в виду… Я не хочу говорить за всех, но… — Он чешет щеку, широко улыбаясь. — Как только распространится слух, что все, что нужно, чтобы заставить тебя пойти на свидание, они, вероятно, больше не будут такими милыми.
У меня отвисает челюсть.
— Да, это и откровенный шантаж.
— Я не шантажировал тебя… — защищается он. Я откидываюсь на спинку стула, пристально глядя на него. — Ладно, возможно, был небольшой шантаж.
— Угу. — Я скрещиваю руки на груди, сдерживая подступающий к горлу смех.
— Эй, старый трюк с кофе, комплиментами и презервативами не сработал. Мне пришлось импровизировать. — Он снова улыбается, на этот раз, вызывая волну тепла от головы до кончиков пальцев ног.
Я вытираю губы салфеткой, стратегически прогоняя свою чертову улыбку, прежде чем окончательно убрать ее.
— Пошли. — Джуниор встает из-за стола и хватает меня за руку, увлекая за собой к игровым автоматам.
Он ведет меня через всю комнату в угол для игры в скибол и достает из кармана несколько четвертаков.
— Ты можешь начать первой.
В автомате громко звенит сдача, и он оживает, выкатывая почти дюжину шариков вперед, все в линию.
Я хватаю первый и замираю, чувствуя укол смущения, когда взгляд Джуниора не отрывается от меня. Мои ладони нагреваются, и я чувствую, как пот собирается на тяжелом мяче, прежде чем я с силой катаю его по проходу. Мяч отклоняется влево и приносит мне всего десять очков.
После нескольких бросков я осваиваюсь, и ощущение взгляда Джуниора на мне уже не беспокоит меня так сильно. Мурашки бегут по моей шее, укутывая меня в еще более теплое одеяло безопасности, но сейчас я не могу потерять концентрацию. Я должна помнить, кто он такой и какова его мотивация, почему он вообще привел меня сюда.
Он хочет трахнуть меня.
После нескольких раундов у нас очередь из билетов, в четыре раза превышающих его рост.
— И что именно я выиграю? — Спрашиваю я его.
Джуниор собирает их.
— Пойдем, посмотрим.
Мы проходим через зал к стойке с призами, где стоит Фрэнк со своей неизменной улыбкой.