Глава 16
Элиза
— ВСЕ КОНЧЕНО.
Я говорю это, не моргнув глазом, без колебаний, и Джуниор смотрит на меня с другой стороны своей кровати с отсутствующим выражением на лице.
— Я этого не принимаю, — отвечает он.
Я стараюсь не смотреть на его голый пресс — единственный отвлекающий фактор, который мне сейчас не нужен. Простыня прикрывает его пах. Уверена, стоит ему только чихнуть, и она упадет, обнажив его…
Сосредоточься, Элиза.
— Мне все равно, что ты принимаешь, — шепчу я, заставляя его опустить глаза к моей рубашке — или, лучше сказать, к его рубашке большого размера, которую я присвоила себе. — Все кончено, между нами все кончено. Я так больше не могу.
Он садится.
— Ты уже говорила это раньше, Нора. Чем это отличается от любого другого раза, когда ты убегала от нас за последние десять лет?
— Это… — Я в отчаянии сжимаю челюсть. — Это… черт. Строчка.
Джуниор ухмыляется и поворачивает запястье, чтобы открыть сценарий.
— Это первый раз, когда я больше думала головой.
— Больше головой, а не сердцем! — Я заканчиваю фразу. — Черт возьми. Почему я не могу этого запомнить?
Он отбрасывает сценарий обратно.
— Опять с самого начала?
Я вздыхаю с веселым разочарованием.
— Ты даже не заглядываешь в сценарий.
— Мне это больше не нужно.
— Ты выучил?
— Наверное.
Я толкаю его в грудь босой ногой.
— Не могу поверить, что ты знаешь эту сцену лучше, чем я…
Джуниор обхватывает мою ступню руками, мягко надавливая на ступню.
— Ну, может быть, если бы ты не оказывалась с моим членом во рту каждый раз, чтобы продублировать реплику, ты бы уже запомнила.
У меня отвисает челюсть, а он смеется.
— Вау… знаешь что? — Я пользуюсь случаем, чтобы подразнить его. — Думаю, ты прав, Джуниор. Может, нам не стоит больше встречаться.
Он отпускает мою ногу и указывает на меня пальцем.
— Я этого не говорил, — возражает он. — Я вообще этого не говорил.
— Теперь я вижу свет, Джуниор… — Я добавляю в свой голос больше эмоций. — Секс — это плохо. Это неприлично и ужасно влияет на продуктивность.
— Но это самое интересное…
— Все кончено, — говорю я, беря его за шею.
Он улыбается и наклоняется вперед, позволяя простыне мягко соскользнуть с его обнаженного паха.
— Я этого не принимаю.
— Мне все равно, что ты принимаешь… — Я проскальзываю под ним, когда он ползет вверх по моему телу. — Все кончено, между нами все кончено. Я больше так не могу.
Джуниор ерзает между моих податливых бедер.
— Ты уже говорила это раньше, Нора… — Он прижимается губами к моим губам, и я тянусь к его запасу презервативов, чтобы взять один. — Чем это отличается от любого другого раза, когда ты убегала от нас за последние десять лет?
— Это первый раз, когда я больше думаю головой, чем сердцем, — говорю я, наматывая латекс на его напряженный член. — Это правильно для нас обоих, Дэнни. Я знаю это.
Он поправляет мои колени, притягивая меня ближе, чтобы выровнять нас.
— Если это правильно… тогда почему кажется таким неправильным?
Я стону, когда он входит в меня, растягивая каждым своим толстым дюймом.
— Это кажется неправильным… — Он входит в меня быстрыми, уверенными толчками, и я извиваюсь от удовольствия. — Это… о, черт, Джуниор, так приятно.
Он смеется.
— Это не твоя строчка.
— Мне все равно. — Я поднимаю колени, и он кладет их себе на плечи, как мне нравится. Его кончик прижимается к моему самому чувствительному месту, и я выгибаю спину на матрасе, извиваясь на нем.
Джуниор улыбается, глядя на меня сверху вниз.
— Нора, — продолжает он, продолжая делать резкие, последовательные движения, — мне наплевать, что думает твоя голова. Все, что меня волнует, — это то, что чувствует твое прекрасное сердце. — Он наклоняется, сверкая на меня своими лучшими мелодраматическими глазами. — Я чувствую то же самое, что и ты. Я тебя люблю. Я всегда любил тебя, с момента нашей первой встречи и отказываюсь отпускать тебя.
Я смеюсь от души.
— Ты гребаный выпендрежник!
Он смеется, выходя из образа.
— Я думаю, что, возможно, упустил свое призвание в актерском искусстве.
— Думаешь?
— Да.
— Не думаю, что ты, достаточно красив, чтобы быть актером, — поддразниваю я.
Он прекращает свои движения.
— О, это оскорбление, Элиза Пирс.
— Что ты собираешься с этим делать?
Его глаза сужаются, и он бросает на меня яростный, игривый мстительный взгляд.