Что ж, я не согласен.
Я встаю со скамейки запасных и бросаю шлем на траву.
— Джуниор.
Крик тренера заглушает остальную часть перепалки. Он смотрит на меня косым взглядом, полным ненависти, и делает мрачный предупредительный выстрел, чтобы я сел обратно.
Я игнорирую его.
— Джуниор!
Элиза не знает, как много она для меня значит. Она не знает, что я готов отправиться в ад и обратно, только чтобы снова увидеть ее улыбку. Она не знает, как сильно я в нее влюбился.
Но вот-вот узнает.
Я отворачиваюсь от поля, прорываясь сквозь завесу камер и кричащих голосов, и несусь вниз по пандусу к выходу со стадиона.
Чья-то рука сжимает мое плечо.
— Джуниор…
Я вырываюсь из его хватки, прочь от Кэри Пирса, героя моего детства.
— Я ухожу, — говорю я ему.
В его суровых глазах мелькает веселье.
— Я никогда не думал, что ты такой глупый, Джуниор. Не отказывайся от своих мечтаний.
— Я не мечтаю играть в футбол, тренер. — Я отворачиваюсь. — А о ней — да.
Он ничего не говорит, и я в последний раз поворачиваюсь к нему спиной.
Я срываюсь с места, на ходу сбрасывая с себя одежду, которая давит на меня. Я бросаю свою форму на землю вместе с наплечниками. Они мне больше не понадобятся.
Я пересекаю двор, пробираясь по траве, уворачиваясь от растерянных лиц студентов, слоняющихся без дела, и вхожу прямо в двери Тэлон Холла.
В вестибюле так тихо, что я слышу тихое эхо голосов на сцене еще до того, как добираюсь до зрительного зала, в том числе и ее голосов.
Моя Элиза.
— Эй, погоди.
Какой-то придурок останавливает меня перед дверями зрительного зала. Он смотрит на меня, задрав нос, демонстрируя мне те небольшие полномочия, которыми его наделил театральный департамент.
— Ты не можешь войти, пока идет шоу.
— Мне нужно поговорить с одним из актеров, — говорю я, чуть не задыхаясь, когда понимаю, как сильно запыхалась. — Это важно.
— Это может подождать до занавеса.
Я нетерпеливо ворчу на него и бегу по коридору, следуя за звуком ее голоса, пока не нахожу дверь за кулисы.
Здесь почти кромешная тьма, и я на мгновение останавливаюсь, чтобы дать глазам привыкнуть и перевести дыхание, прислушиваясь к ее голосу. Я улыбаюсь, вспоминая монолог, который она более десятка раз повторяла в моей постели.
— Джуниор?
Я всматриваюсь в темные шторы, пока не замечаю ошеломленный взгляд Гранта, который смотрит на меня в ответ.
— Грант… — я бросаюсь к нему, и он поднимает руки.
— Что ты здесь делаешь? — он шепчет. — Тебе нельзя сюда.
— Мне нужно с ней поговорить.
— Ладно, круто, — кивает он. — Она сейчас немного занята.
Я заглядываю ему через плечо и вижу ее, стоящую по другую сторону сцены. Ее волосы завиты и уложены на голове — абсолютно не похоже на ее обычный стиль. Желтый сарафан облегает ее тело, и на секунду у меня в голове все смешалось.
Скоро ее тело изменится. Наш ребенок вырастет и начнет брыкаться, и однажды я возьму его на руки.
Я влюбляюсь в эту мысль. Я влюбляюсь в нее снова и снова.
— Позволь мне продолжать.
Грант моргает.
— Ммм… нет. Это не футбол. Мы не можем просто поменяться.
— Это финал, верно? — Я спрашиваю. — Страница девяносто седьмая.
— …Да.
— Я знаю эту сцену, чувак. Мы с Элли репетировали ее тысячу раз. Позволь мне это сделать.
Он пристально смотрит на меня.
— Ты серьезно.
— Абсолютно.
— Ты сейчас проявляешь рыцарство, да? — спрашивает он. — Это жест любви.
— Ты собираешься помочь мне вернуть ее или нет?
Грант ухмыляется и кивает, его глаза наполняются гордостью.
— Хорошо.
Я быстро обхожу его, но он тянет меня назад.
— Ого, ты в бутсах?
Я смотрю на свои ботинки.
— Да.
— Ты не можешь выйти на сцену в бутсах, грязный дикарь, — выплевывает он. — Сними их.
Я сгораю от нетерпения и пинаю ими стену позади нас, пока Грант снимает пиджак.
— Надень и его, — говорит он. — Ты будешь выглядеть нелепо, но это лучше, чем то, что на тебе сейчас надето.
— Спасибо, Грант. — Я набрасываю пиджак. — Я твой должник.
— Тебе повезло, что я безнадежный романтик… — Он качает головой. — После такого, мистер Янг никогда больше не пригласит меня ни на какую роль…
— Я постараюсь, чтобы это стоило твоих усилий.