Бонни вздрагивает при слове «квартира».
— А как же детский сад? — парирует она. — В наши дни это слишком дорого. Если вы трое переедете сюда, я смогу присмотреть за ребенком, пока вы будете на занятиях или футбольной тренировке.
— Ты живешь в часе езды от кампуса, мам, — замечает он. — Ежедневные поездки на туда-обратно, вероятно, обойдутся во столько же, сколько и детский сад.
— Я беру отпуск на осенний семестр, — говорю я. — Нам не нужно беспокоиться о ситуации с детским садом до весны.
Грант указывает на меня.
— И ты обязательно должна вернуться к тому времени, — говорит он. — Премьера Шекспира!
Я улыбаюсь ему.
— Я не пропущу это.
— А как насчет тебя, братишка? — Спрашивает Мэгги, ее щеки порозовели от вина. — Ты снова порадуешь нас своим потрясающим выступлением на сцене в следующем семестре?
Джуниор свирепо смотрит на нее.
— Ты же не позволишь мне забыть об этом, правда?
— Никогда, — улыбается она.
— Нет, — отвечает он.
— Я буду заниматься футболом.
Нейт наклоняется вперед. — Они выбрали нового тренера?
Атмосфера меняется, и Джуниор сжимает мою руку чуть крепче.
— Да, — отвечает Тай. — Ну, вроде того. Боб берет дело в свои руки, и, по-моему, у него пока все получается.
Джуниор кивает.
— Да, у него все отлично получается. Впрочем, неудивительно, он всегда был рядом и знает, что делает.
Бонни вздыхает, чтобы привлечь к себе внимание.
— Хорошо, перенесемся в весну, и мы вернемся к началу, — говорит она, энергично жестикулируя. — Что ты собираешься делать с ребенком потом?
Наконец вступает в разговор Рой.
— Бонни, дети приняли решение.
— Но у них есть варианты получше.
— Я уверен, что они рассмотрели все возможные варианты и вместе решили поступить так, как, по их мнению, будет лучше для них и их семьи.
— Но они не…
— Помнишь, когда родилась Мэгги, ты жаловалась, что моя мама не оставляет нас одних?
У нее отвисает челюсть, и все в комнате съеживаются.
— Это совсем другое…
— Нет, это не так.
Раздается звонок в дверь, и Джуниор вскакивает с дивана.
— Я открою!
— Не оставляй меня… — Хнычу я.
Он улыбается и отпускает мою руку, оставляя меня на произвол судьбы.
— Элиза… — Говорит Рой, глядя на меня. — Мы живем недалеко, если вам двоим что-нибудь понадобится. Вы это знаете.
— Да, я знаю.
— Все, что угодно, — отвечает Бонни.
Я улыбаюсь.
— Спасибо. На самом деле, у нас все в порядке. Мы разобрались с нашим распорядком дня, и я не ожидаю, что в ближайшее время нас ждут какие-то большие сюрпризы.
— Элли…
Я поднимаю взгляд на Джуниора и замираю, заметив знакомое лицо, появившееся в дверном проеме за его спиной.
Мой отец.
Я встаю, потрясенная, но не могу заставить себя подойти ближе.
Он смотрит на меня поверх плеча Джуниора мягким взглядом и долгим выражением лица, которого я никогда раньше у него не видела. Это странно, почти чужеродно, как будто инопланетянин носит на своем лице маску. Я не испытываю к нему ни капли ненависти или страха. Я подумала, что обязательно позвоню, если когда-нибудь увижу его снова.
— Я хотел бы поговорить со своей дочерью наедине, пожалуйста, — говорит он.
Джуниор не двигается с места.
— Это зависит от нее.
— Джуниор… — Он поворачивается ко мне, и я киваю. — Все в порядке. — Я проталкиваюсь вперед через притихшую комнату, и Джуниор отступает в сторону, его глаза просят у меня поддержки, и я снова киваю. — Мы можем выйти на задний двор.
Входит мой отец и оглядывает комнату.
— Здравствуйте, — говорит он, неловко кивая в ответ на широко раскрытые, немигающие глаза присутствующих.
Я всегда забываю, какая знаменитость мой отец. Даже после всего, что он сделал, им трудно не смотреть на него так; Джуниор — очевидное исключение в этой комнате. В его спокойных карих глазах скрывается едва уловимый гнев.
— Пойдем. — Я веду отца через дом на задний двор, все время чувствую на себе пристальный взгляд Джуниора — даже после того, как мы закрыли за собой дверь, но я совсем не вижу его в окнах.
Между нами воцаряется молчание, несмотря на месяцы планирования того, что я ему скажу. Весь гнев и разочарование, которые я себе представляла, улетучиваются, и их место занимает жалость.
Он кажется старше, более морщинистым, и, судя по его щетине, он не брился несколько дней.
— Где ты был? — Наконец спрашиваю я.
— Я ненадолго вернулся в Нью-Йорк, — говорит он тихим голосом. — Думал остаться там, но…