- Мистер Уоттс, это детектив Бруно, отзовитесь, если слышите меня!
Ответом вновь послужила тишина. Во вторую руку привычно легла рукоять револьвера. Плохое предчувствие не раз спасало жизнь до этого, а когда внутренний голос вопит “возьми ствол, дурак!”, к нему лучше прислушаться. Что-то в доме старика Герберта было не так, все мое нутро об этом твердило.
Справа от входной двери располагалась лестница, ведущая на второй этаж. Дальше по коридору по левой от лестницы стороне находилась небольшая комнатка, которую старик Уоттс использовал в качестве кладовой, и ванная. Домов с такой планировкой я повидал достаточно за время службы, так что мог ориентироваться без труда даже с закрытыми глазами.
Внимание привлекала лишь открытая нараспашку задняя дверь. Я шагнул за порог и на всякий случай позвал жильца еще раз.
- Мистер Уоттс! Это полиция! Вы меня слышите?
Из лесной полосы, начинающейся в десятке метров от двери, не раздалось ничьего голоса, а на мой окрик не вышел заплутавший дряхлый дед, какого нарисовала моя фантазия. Но кое-что я все же обнаружил. На полу возле задней двери виднелись следы когтей, едва заметные в сумраке жилища. Была ли у старика Уоттса собака? Я развернулся и повел лучом фонарика по царапинам. Подвал, ну конечно.
Расположенная под лестницей дверь была распахнута. Внизу горел тусклый желтый свет, едва добивающий до нижних ступенек лестницы.
- Полиция! Внизу кто-нибудь есть?
На этот раз ответом послужили невнятные звуки возни. Я осторожно спускался, держа револьвер перед собой. С каждой ступенью все отчетливее слышался странный шум, похожий на чавканье, перемежающееся с легким рычанием. Фантазия рисовала разное за те мгновения, что я добирался до нижней ступеньки, но реальность оказалась куда страшнее, чем мог вообразить даже мозг опытного копа, повидавшего много мерзостей за свою службу.
На цементном полу подвала лежало тело старика, в луже крови, натекшей из разодранной груди и разорванной глотки. Его голова была повернута к лестнице, так что я мог видеть немигающий взгляд серых мертвых глаз, упершихся в одну точку. Но не это пугало. Сбоку от тела на четвереньках стоял пацан, жадно припавший к кровавой ране на горле старика. Я не видел его лица, лишь короткостриженную макушку и торчащие уши. Больше похожие на звериные, на рысьи, нежели на человеческие, они подергивались, словно пацан постоянно прислушивался к тому, что происходило вокруг. И услышал меня. Или почувствовал как-то еще. Он оторвался от своего пиршества, подняв голову, и я застыл, пораженный увиденным. Это определенно не было человеком, равно как и зверем. Нечто среднее, будто переходное звено эволюции. А может, ее следующая ступень. Я не отрывал глаз от лица?..от морды этого создания. Человеческие черты и строение черепа соседствовали со звериным оскалом и глазами, прожигающими меня животной, лишенной разума яростью. В луче фонарика его зрачки, словно кошачьи, тут же превратились в узкие щелки, едва различимые, а пучок света позволил мне разглядеть острые клыки в ощеренной пасти. Не как у киношных вампиров, но явно предназначенные, чтобы рвать мясо. Я не знал, что делать, стоит попытаться с ним поговорить, или лучше сразу начать стрелять? Полицейская выучка, опыт прожитых лет, все оказалось бесполезным. Оцепенев, я стоял на месте, крепко сжимая в одной руке фонарик, а в другой револьвер. В голове всплыл момент из детства - тогда меня, точно так же застывшего на месте, успел вытащить из-под колес мчавшейся фуры отец. Но в том подвале я был один на один с чудовищем.
Издав нечеловеческий рык, пацан вдруг с места прыгнул вперед. Отработанные годами рефлексы, к счастью, проснулись, и в зубы подлетающего звереныша впечаталась рукоятка револьвера. Кем бы он ни был, но в весовой категории пацан явно мне уступал. Со всхлипом он отлетел в сторону и вырубился.
Все произошло буквально за секунду, а я стоял, тяжело переводя дыхание, словно пробежал несколько кварталов. Коповская выучка, сидевшая внутри уже на уровне рефлексов, дала о себе знать быстрее, чем сигналы рациональной части мозга. Может, именно это спасло мне жизнь. Я подошел к пацану и достал наручники. Хоть он и был без сознания, но рисковать, находясь рядом с такой тварью, не хотелось. Защелкивая браслеты, я обратил внимание, что звереныш одет в обычную одежду. Светло-серая толстовка и какие-то спортивные штаны. А вот обуви не было. Да и вряд ли нашлась бы обувь под такие ступни - вытянутые, с длинными пальцами, заканчивающимися чуть закругленными когтями. В глаза бросились такие же когти и на пальцах рук, на вид крепкие и очевидно очень острые.