- Не смотри! Нельзя эту книгу читать! – бросил Ярый в спину человеку.
Тот повернулся, и увидел Ярый, что это то-ли старушка, то-ли женщина. Не понять по лицу. Оно у неё всё изуродовано ожогами. Волдыри страшные, от виска до скулы с одной стороны кожа содрана, бровей нет, губ как будто тоже нет. Фигуру балахон скрывает. Отвечает ему старушеским голосом:
- Что, милок, приснилось не то что-то? Отчего же не читать? Я эту книгу читала, когда тебя ещё отродясь на свете не было, а тут вдруг нельзя. – словно посмеялась над ним.
Понял Ярый, что не того человека он предупреждает, которого должно. А что ещё сказать и что думать – не знает теперь. Отупляется, и каких-то пояснений ждёт. А старушка как ни в чём не бывало кастрюлю свою с печи отставила и в шкаф с посудой полезла.
- Голодный, али постишься? – спросила она, не поворачиваясь.
- Странник я, пост мыслями блюду. А тело пищей насытить мне позволено.
- Что за народ нынче хитрющий пошёл: земное и Вечное всё разделить пытаются, словно обмануть кого-то хотят. Только кого – не понятно. – укоризненно проговорила старушка – А я всегда честна и мыслями и деяниями. Всех всегда проклинаю.
С этими словами она достала из шкафа две глубокие тарелки. Ярый успел заметить, что когда старуха в шкаф полезла, на полках мыши засуетились и по углам разбежались, но она не обратила на это внимание. Тарелки оказались облеплены тараканами, видимо нашедшими на их стенках питательные жирные остатки. Хозяйка бегло глянула на это скопище и вымахнула насекомых рукой из посудины на дощатый пол, по которому они разбежались в разные щели. В тарелки было положено варево из кастрюли, по внешнему виду напоминающее туго сваренное пшено. Что это было на самом деле – Ярый спрашивать постеснялся, да и не интересно ему это было. Старуха поставила обе тарелки на обеденный стол и развернулась, чтобы достать из шкафа что-то ещё. Из её костлявых трясущихся рук на пол упала ложка. Она подняла её и положила на стол рядом с тарелками.
- Вижу, что подкрепиться тебе надо. – нарушила она молчание – Садись на стул, в ногах правды нет.
Ярый послушно сел и придвинулся к столу. Есть то, чем его собирались отпотчевать, он уже передумал, но отказать в компании хозяйке дома, в котором провёл ночь, он не мог. Самому хотелось поговорить с ней, а потому, не зная с чего начать, спросил, что на уме было:
- Одна живёшь, мать?
- А ты что, ещё кого-то здесь видишь? Одна, конечно.
- Собаку ночью видел. – невпопад припомнил Ярый. Не о собаке он хотел поговорить, но как-то на язык ему это ночное видение пришлось.
- Нет здесь собак. Уже лет двадцать, как ни одна псина не захаживала в эту деревню.
Старуха засунула в рот ложку с кашей. Пока она жевала её, половина еды из её рта вывалилась обратно. Ярый старался не смотреть на это. Он настоял на собаке:
- Так я сам ночью видел, как одна в соседнем дворе что-то вынюхивала, а потом сюда прибежала.
- Вот спасибо. Меня, значит, собакой назвал. Али ты совсем слепой, ни черта разобрать не можешь? Ешь, давай, дохлик, пока совсем в глазах не потемнело.
И Ярый принялся есть, как заговорённый, забыв про мышей на полке с посудой, тараканов в тарелке и грязную ложку с засохшими на ней кусочками еды, оставшимися после предыдущей трапезы. А старуха тем временем пояснила:
- Корешки у меня там растут, которые нужно по темну собирать, пока спят. Ну и личинок много в земле ночью. Почуяла, что следит за мной кто-то из окна моего же дома, и запах мерзкий. Косу взяла, уже собиралась шею тому перерубить, кто сюда явился. А когда увидела, что ты ущербный такой, так ничего делать не стала.
Вдруг Ярый опомнился, когда ложкой по дну тарелки скрести начал. Смотрит, тарелка уже пустая. Всё съел, даже не заметил. Отложил ложку и спрашивает:
- А что, мать, тут в деревне этой, никто не живёт? Произошло тут, поди, страшное что-то, что вымерли все?
- Ох ты ж, наблюдательный какой. Произошло. – подтвердила старуха – Только тебе знать этого не надо. Поэтому, если поел – шуруй, давай, куда топал. А то и с тобой произойдёт.
- Так что произошло то? – настоял Ярый. У него вопросов ещё полный рот был, а его уже выгоняют.
- Да как что. Нечистая сила сюда повадилась пробираться. То загрызёт кого-нибудь, то задушит. Каждый день похороны проводили. Страшно жить здесь стало. Кто успел сообразить, что валить отсель подальше надо – до того нечисть не добралась. А кто на своём остался – тот сдох. Вот и не осталось никого в деревне.