– Пусть попробует сначала поймать, – крикнула она на ходу, через плечо и умчалась в темноту.
Глава 4
В маленькой церквушке, расположенной совсем рядом с тюрьмой, началась служба. Проповедник говорил громко, длинно и не сказать, чтобы плохо, – Билли Боб уже притерпелся. Он каждый вечер слушал эти проповеди, доносившиеся до него сквозь открытые окна старой церкви и еще более старой городской тюрьмы, неся спасение единственному подопечному – Томми.
Уже одиннадцать дней Билли Боб киснул от безделья. И оставалось еще девятнадцать, если ничего не случится. Если он не разобьет с тоски голову о стенку. Для иных ничего не делать – высший кайф.
Но только не для Билли Боба.
Конечно, он не виноват, что стечение обстоятельств привело его к Роберту Сьюэллу. К его отцу, к судье.
Билли Боб с трудом вынырнул из бездны отчаяния, готовой поглотить его. Нет, он не позволит себе утонуть. Эта трясина засасывает, лишает воли к жизни.
Не надо сваливать вину на другого, это недостойно. Он сам виноват, что очутился здесь. И он не даст судье повода думать, что тот сломал его.
Билли Боб вскочил, так что расстегнутая рубашка широко распахнулась, и прошлепал босыми ногами к окну.
Какой-то бас из церковного хора заглушил всех остальных. Прислонившись лбом к прутьям решетки, Билли сосредоточился на пении, стараясь различить отдельные голоса. Один из них показался ему знакомым.
– Неправда, я ехала с нормальной скоростью! И ни от кого не убегала! Я думала, это ты за мной гонишься, Томми, чтобы вернуть меня домой! Откуда я знала, что он – настоящий коп!
Невероятно. Он решил, что постепенно начинает сходить с ума и у него уже начинаются галлюцинации. Но тут шум за его спиной усилился, он обернулся, чтобы взглянуть, что происходит в коридоре, и челюсть у него отвисла.
Томми с грехом пополам пытался объясниться с красным от бешенства офицером дорожной полиции, державшим Силоу за руку.
– Вы, я вижу, как будто знакомы с нарушительницей, – говорил офицер. – Прекрасно. Ей скоро понадобится помощь. Я засек ее, когда она ехала со скоростью девяносто восемь миль в час! Это превышает установленную скорость на пятьдесят три мили в час! Повторить?! На пятьдесят три мили в час! – Полицейский уже кричал и размахивал свободной рукой перед носом Томми.
– Боже милостивый, – взмолился Томми. – Силоу, скажи мне, что ты больше не будешь, скажи, пожалуйста!
Но не успела девушка открыть рот, чтобы ответить, как дорожный полицейский добавил:
– К тому же у нее нет прав на вождение автомобиля!
– Я их забыла второпях, неужели не ясно?!
– О да, – усмехнулся патрульный, – вы очень торопились, этому я могу поверить.
– Я забыла их в сумочке, понимаете? Я всегда ношу сумочку с собой, но в этот раз забыла!
– Э-э-э… – замялся Томми. – Понимаете, она… Я могу вам назвать ее имя…
– Мне не интересно, как ее зовут! Она нарушила правила движения, и именно она виновна в аварии!
– Ка-ак?! – вздрогнул Томми.
– Ее выбросило в канаву, и это ее спасло. Но она пыталась скрыться с места происшествия. Я должен был гнаться за ней по хлопковому полю.
Полицейский потер себе лоб.
– Я… Он напугал меня, – пыталась оправдаться Силоу. – Он так мерзко ругался! И бежал за мной, как бешеный пес! А потом прыгнул на меня! Что мне оставалось делать? Только драться, правда ведь? – спросила она Томми, в тоне ее ярость мешалась с просительными нотками.
– Превышение скорости, езда без прав, авария, сопротивление при задержании, – перечислял патрульный. – Хватит на десятерых! Я требую ее немедленного заключения под стражу!
– Силоу, как ты могла? – укоризненно покачал головой Томми.
– Я поссорилась с Сэмом, – она всхлипнула. – Он… пригрозил, что пошлет тебя в погоню. А потом этот человек…
– Какой, к дьяволу, Сэм? – спросил полицейский. – Ее опекун? У нее, наверное, есть опекун, потому что она явно не в себе.
– Ее отец, – мрачно буркнул Томми. – Сэм Пеннингтон.
Патрульный остолбенел.
– Сэм Пен… – не смог договорить слово, потому что закашлялся.
Он тут же поспешил отпустить девушку.
– Мне дела нет, что у ее отца в кармане три округи, – немного оправившись от удивления, продолжил офицер намного тише. – Такое, знаете ли, недопустимо ни для кого… Э-э-э… это будет стоить ему кучу денег. Да! И пусть радуется, что его дочь жива. Если б вы видели, что стало с ее машиной…
Все трое замолчали, поглядывая друг на друга. Стало вдруг заметно, насколько полицейский молод. Томми тяжело вздохнул.
– Вы, конечно, правы, – сказал он офицеру. – Она за все заплатит. Составляйте протокол. По всей строгости. И пусть отправляется за решетку, – добавил он и снял с пояса большую связку ключей.
– Не имеете права. – Силоу вспыхнула, ее подбородок задрожал. – За что меня сажать?
– Ты ударила представителя закона при исполнении служебных обязанностей.
– Я… я не настаиваю, – поспешно вмешался полицейский. – Знаете, действительно, это, наверное, можно понять… Зачем же сразу в тюрьму? Молодая, красивая девушка… Я лучше выпишу штраф побольше, лишу ее прав…
– В следующий раз будет знать, как гонять сломя голову! – сурово сказал Томми. – А ты не дрейфь, сынок. Я все беру на себя. Это я запер ее. Я – и больше никто, понял?
– Но… – начала Силоу.
– Никаких «но», – еще суровее оборвал ее Томми. – Для твоей же пользы. Я не хочу, чтобы ты разбилась. Так что я заключаю тебя под стражу. До утра. Конечно, у тебя есть законное право на телефонный звонок. Иди звони. Звони-звони! Расскажи отцу, что ты натворила.
Силоу долго молчала. Потом отрицательно покачала головой.
– Я так и думал, – кивнул Томми. – Ты сбежала из дома, так? Посмотри на себя – ты вся дрожишь. Куда тебе вести машину в таком состоянии?
Затем шериф выбрал из связки один из ключей и открыл камеру, расположенную рядом с камерой Билли Боба.
– Заходи. Я сам позвоню Лоре. Чтобы просто успокоить ее, что ты жива. А она уж как-нибудь успокоит Сэма.
Силоу направилась по коридору к распахнутой двери и заметила Билли Боба, который все это время тихо стоял в тени, у окна, сложив руки на груди. Девушка вздрогнула от неожиданности, но тут же взяла себя в руки и прохромала в камеру, припадая на правую ногу, потому что одна туфелька лишилась каблука.
Томми угрюмо захлопнул за ней решетчатую дверь, но в последний момент передумал и не стал закрывать ее на ключ.
– Никуда она не денется, – объяснил он патрульному полицейскому. – Ты думаешь, она тебя боится? Она Сэма Пеннингтона боится, понял?
Силоу присела на краешек узкой тюремной койки и стала нервно теребить одеяло. Она опустила голову и старалась не смотреть ни на Томми, ни на Билли Боба.
Томми как будто только сейчас вспомнил о существовании другого арестанта; он поднял связку ключей и погрозил ею Билли Бобу.
– Смотри, Билли Боб! Не приставай к ней!
Томми в сопровождении молодого офицера полиции вошел в помещение для охраны и закрыл за собой дверь.
Они остались вдвоем, и никто из них не решался первым нарушить тишину.
Прошло уже четыре года с тех пор, как они последний раз были вот так вот, наедине. Да, не зря он попал в тюрьму. Радость постепенно росла в нем.
Силоу была одета в черное, плотно облегающее ее тонкую фигурку платье, слегка испачканное и немного порванное снизу. Ее волосы растрепались, нежную щеку пересекала царапина.
Впервые за четыре года он видел ее такой… беззащитной… растерянной.
Он оттолкнулся от стены и сделал шаг. Она услышала шорох и вскинула голову.
– Ну что, милая моя, и ты здесь, да? От сумы да от тюрьмы не зарекайся…
– Если ты произнесешь еще хоть слово…