Она была его первым приключением после свадьбы. Ей было девятнадцать или двадцать. Малышка была бойкой! Приехав в студию, она откровенно оглядела его и дала понять, что он в ее вкусе. Она угадала в нем, безусловно, опытного мужчину, гораздо старше, но и гораздо интереснее, чем ее желторотые сверстники! Она не прилагала особых усилий, чтобы привлечь его, просто написала свой телефонный номер после окончания съемок и тем же вечером оказалась вместе с ним на водяной кровати.
Сначала Доминик разрывался перед выбором: забыть о клочке бумаги, прожигавшем брюки, и благоразумно вернуться к неблагодарной супруге или воспользоваться приглашением, первым и последним, особы, которую больше никогда не встретишь.
Терзания были недолгими. Он забронировал номер в одном из многочисленных мотелей на главной улице города. Отнюдь не дворец, но и не притон. С другой стороны, для девушки была важнее его привлекательность и положение женатого мужчины, которое означало больше скрытности и меньше последствий. И потом, кто знает, возможно, как фотограф, он ей еще понадобится в будущем.
Доминик все еще хранил неизгладимое впечатление от этой комнаты, свидетеля его первой супружеской измены. Бежевые, когда-то белые, стены. Красный, потертый ковер, орнамент которого был дополнен следами от потушенных сигарет. Мебель такая же обшарпанная, как и стены. Главным в этой комнате была водяная кровать, а зеркала, низко подвешенные на потолке, позволяли любовникам всласть любоваться собой.
Ожидание продлилось около часа, Доминик начал чувствовать некоторые угрызения совести. Но, при мысли о том, что его ждет, его тревоги таяли, как снег под палящим солнцем. А когда он вспомнил о юности и красоте ее …
Он обожал молодых женщин. Он мечтал о дне, когда станет модельным фотографом, и его жизнь будет проходить в объятиях этих богинь. Та, которую он ждал, не была слишком уж хороша, однако весьма симпатична. Она была длинноногой, с маленькими круглыми грудями и кокетливой походкой.
Она взяла инициативу на себя сразу же, как только вошла: молча разделась, сняла одежду с Доминика и без всяких предисловий, все так же молчаливо взяла его уже набухающий член в рот. Она не была неофиткой, отнюдь! Ничего общего с патетикой его жены! Он подождал и, уверившись в ее аппетите, погрузил свое орудие глубже. Она оказалась весьма понятливой, казалось, она ожидала этого и принялась ласкать себя. Он взял ее за волосы, углубляясь все больше. Она с охотой принимала его, и Доминик почувствовал, что сейчас взорвется. Но слишком рано!
Он отстранился. Девушка легла животом на кровать и, раздвинув поднятые ягодицы, соблазнительно предложила себя. Он рывком вошел в нее, убеждаясь, что она действительно готова принять его. Он яростно вторгался в нее, сжимая ее стройные бедра, затем перевернул ее, предоставляя ей, в свою очередь, возможность устроить скачку верхом, контролируя ритм благодаря отражению в зеркале. Он воспользовался всеми преимуществами водяной кровати, чтобы погружаться максимально глубже в ее тугое лоно.
Он заставил ее стонать, три раза занимаясь с ней любовью и оставив ее уставшей и пресытившейся, перед тем как заснуть с ней рядом. Рано утром, будучи воспитанным человеком, он отвез ее домой на ее красном «Camaro», с грохочущей музыкой и откидным верхом, пообещав скоро позвонить. Она понимала, что этого не будет, но это и не было нужно.
Затем была реклама моющих средств. Актриса была не так молода, но обладала уверенностью тридцатилетней сформировавшейся женщины. Она была замужем и заверила его, что всегда мечтала найти золотой эталон, хотя бы однажды. Доминик почувствовал, что обязан воплотить ее мечты. Уже прошло много месяцев с той ночи в мотеле, и не осталось почти никаких воспоминаний. Почему бы не пережить еще одно, столь же блестящее приключение? Он предложил актрисе провести незабываемую ночь, и она с радостью согласилась. Они поужинали (за счет дамы!) в одном из самых крупных отелей города. Во время еды Доминик расточал комплименты ее красоте, грации, периодически поглаживая ее ноги под скатертью. Ужин пришел к концу, увенчавшись шампанским с клубникой и другими деликатесами.
Доминик занимался с ней любовью нежно и грубо, романтично и жестоко. Он применил все свое умение, удерживая ее в разгоряченном состоянии по два часа и заставив кончить три раза за ночь… три становилось его счастливым числом. Он лизал, сосал, целовал, пронзал, опять лизал. Она испытывала почти непрерывное наслаждение. На следующее утро после восхитительной ночи, понимая, что продолжение вряд ли нужно, они разъехались в разные стороны, сохранив приятные воспоминания.