Следующие два года Ана ждала рождественских праздников у Тореллов с нетерпением влюбленной, но Джаспера видела только издалека. На третий год, за несколько месяцев до того, как она станет достаточно взрослой, чтобы думать о союзе, она решила, что не уйдет с вечера, не поговорив с ним.
Она нашла Джаспера сидящим на черной лестнице в задней части дома с Джульеттой Мэнго — хорошенькой девушкой на класс старше ее самой. Они смеялись, заигрывая друг с другом, а их руки были связаны шарфом. Совершенно убитая, она вылетела из дома через заднюю дверь, пересекла несколько садов, перелезла через пару заборов и в лютый холод прибежала домой без пальто.
И поэтому 21 апреля, в свой пятнадцатый день рождения, когда Джаспер лично вручил ей предложение об обручении, она была вне себя от нежданной радости. Она, как и все, знала, что союз Торелла и Мэнго не состоялся, потому что после рождественских каникул Джульетта вернулась в школу. Однако она не думала, что Джаспер может сделать предложение кому-то другому настолько скоро — и уж тем более ей! Видимо, когда в прошлом году Джаспер хвалил ее игру на школьном концерте, она все-таки не выставила себя полной идиоткой, чего так боялась (тогда она только кивала и краснела, потеряв от неожиданности дар речи).
Три блаженных недели после предложения Ана грезила о том будущем, которое рисовалось ей в мечтах. А потом в школу явилась Коллегия с ее новым анализом на Чистоту. А через две недели после этого умер брат Джаспера, Том.
К лету с отца Аны сняли все обвинения, Коллегия признала, что с ее стороны возможна была ошибка, и Ане дали отсрочку: ей позволили оставаться в Общине до восемнадцатилетия, при условии, что ее заболевание не проявится. Если они с Джаспером за это время вступят в союз, ее отсрочка будет увеличена на неопределенно долгий срок — до того момента, пока она не заболеет. Но Джаспер откладывал дату обручения снова и снова. Недели превратились в месяцы, а те — в годы, и у Аны пропала надежда. Сердце ее окаменело в ожидании разочарования.
И вот теперь это все-таки происходит! У нее было такое же чувство, как в восемь лет, когда ее постоянно лежащая мама вдруг поднялась. Когда мать перестала вставать с постели, Ана стала молиться о том, чтобы ее мама встала и сделала что-нибудь — хоть что-то! Однако тем утром, когда мама растолкала ее, побросала одежду и книги в старую машину, которую отец оставил им для экстренных ситуаций, и на самой большой скорости повезла дочь с фермы по тряской дороге — ехали, пока не кончился бензин, — радость Аны растворилась в страхе заблудиться, застрять непонятно где, разбиться. Она получила то, чего хотела, но могла думать только о какой-нибудь катастрофе.
Около юго-западного КПП машина сбросила скорость. По обеим сторонам дороги стояли квадратные будки с охранниками, пропускавшими транспорт. Ана села прямее и насторожилась. Ник, их шофер, вручил охранникам их удостоверения личности. Психам нельзя было попасть в Общину, не получив разрешения у смотрителей, — и даже при наличии разрешения необходимо было точно указать дату и часы пребывания. Чистые мужчины могли приезжать и уезжать, как им заблагорассудится. Чистым женщинам ради их собственной безопасности следовало отправляться в Город только с сопровождающими.
Охранник проверил стержни их удостоверений, вернул документы и поднял шлагбаум. Они поехали к пруду Уайтстоун — искусственному водоему, расположенному в центре большой развязки. Когда-то в этом пруду поили лошадей, а теперь он стал местом паломничества для Психов. Сотни людей забредали в воду, пихали и толкали друг друга, отвоевывая себе пространство, полоскали свою грязную одежду.
КПП Хайгейта и Хэмпстеда разделяли всего несколько сотен метров, однако подобные вылазки в Город настолько занимали мысли Аны, что эти шестьсот метров она воспринимала как шесть тысяч.
Машина медленно выехала на Хит-стрит. Ник вел машину со скоростью тридцать пять километров в час. Как правило, толпа расступалась, пропуская автомобиль, но даже при таком медленном движении кое-кто налетал на дверцы. У Психов, собравшихся вокруг пруда, не было велосипедов, трехколесных электромотоциклов или рикш. Ана как-то спросила у Ника, почему это так.
— Слишком людно, — сказал он ей. — Их негде запирать.
Когда они проехали пруд, на капот пришелся гулкий удар. Ана напряглась. Бородатый оборванец толкнул передний бампер. Они медленно двигались дальше — и он начал колотить по ветровому стеклу. В покрытой струпьями руке блеснуло лезвие.
Ана судорожно втянула в себя воздух.
— У него нож! — сказала она.