— Добрый вечер, — произнесла она полушёпотом, — извольте пройти вон к тому столику. Надеюсь, вам там будет удобно. Я пришлю к вам официантку. Девушку заказывать будете?
— Позже, милочка, позже, — ответила за нас двоих инспекторша Таня и мы направились к указанному свободному столику.
Не успели мы освоить кожаное сиденье диванчика, как к нам, грациозно покачивая бёдрами, направилась официантка. То, что это именно официантка можно было понять лишь по крохотному блокнотику в руке. Кожаные трусики и два лоскутка, обозначающие лиф, никак не ассоциировали деву с её чопорными ресторанными коллегами.
— Нескучного вам вечера, — кивнула официантка и я различил на бретельке её лифа сердечко с именем. «Зайка» — так звали подошедшую деву.
— Добрый вечер, Верочка, — бросила ей инспекторша. — Мне как обычно, «Голубую лагуну», а моему спутнику апельсиновый фреш.
— Ой, это вы, Татьяна Николаевна, — зарделась официантка. — Без формы вас не узнать. Вы отдохнуть или по работе?
— Как получится. Скажи, кто сегодня на разогреве?
— Новенькая. Катькой зовут. Молоденькая совсем. Выступает недавно, но публике нравится. С огоньком девка. А вот, собственно, и она.
«Зайка» кивнула на освещённый помост и упорхнула за «Лагуной» и апельсиновым фрешем. К одному из шестов метнулась стремительная фигурка во всём чёрном и легким кошачьим прыжком взлетела к самому потолку.
— Встречайте, дамы и господа! — вскричал из темноты голос ведущего. — Вашему вниманию дерзкая и обаятельная «Багира»!
Замелькали вспышки огней, загремела мажорная музыка и чёрная тень соскользнула с шеста и поклонилась публике.
— Катька. Катька Бухарцева! — тихо крикнула мне инспекторша. — Вот ведь паршивка! — добавила она, качнув головой. — Семнадцати не исполнилось, а туда же, на шесте прыгать.
Поклон «Багиры» не остался без аплодисментов. Впрочем, публики было ещё маловато. Настоящие ценители и прожигатели жизни должны были появиться никак не раньше полуночи.
Между тем юная стриптизёрша снова взметнулась к потолку и, скользя вниз по шесту, сбросила с себя чёрную водолазку. Теперь на ней оставались лишь трико и узкая полоса лифчика. Публика одобрительно загудела.
К столику с маленьким подносом в руке подплыла «Зайка». Она поставила на стол два стакана: мне оранжевый, инспекторше — пронзительно голубой.
— К вам желает присоединиться девушка, — шепнула мне официантка. — Если, Татьяна Николаевна не возражает, я её позову.
— А каковы расценки? — поинтересовался я.
— Если просто посидит у вас на коленях, можете купить ей коктейль. За лёгкий петтинг она берёт двадцать баксов.
— Не дорого, — согласился я. — только, я предпочитаю интеллигентных девушек, не чуждых поэзии вагантов.
— Поэзии кого? — переспросила «Зайка».
— Ваганты — это, Верочка, средневековые бродячие поэты, — пояснила за меня напарница.
— Не знала, Татьяна Николаевна, что вы тусуете с извращенцем, — «Зайка» обожгла меня взглядом и поспешила прочь.
Народ прибывал. Несовершеннолетнюю стриптизёршу, успевшую предъявить публике свои сомнительные достоинства, сменила на шесте грудастая дива в костюме тропической амазонки. В зале становилось шумно и дымно.
Я успел ополовинить свой стакан с фрешем, когда в цитадель порока ввалился развязный долговязый юноша в обнимку с тощей шатенкой. Лейтенант Таня ткнула меня кулачком в бок, но я уже и сам сообразил, что это Хохмач.
Он вихлявой походочкой прошёлся через зал, здороваясь с официантками и галдящими завсегдатаями. Вопреки ожиданию, Хохмач не задержался в зале, а прямиком направился к едва приметной дверце за шеренгой диванов. Тощая спутница покорно просеменила за ним.
— Повёл девчонку в комнату для привата, — тихо прокомментировала инспекторша. — Что будем делать?
— Подождём немного, — также тихо ответил я. — Потом нарушим приватность и пообщаемся.
— Так просто в комнату не войти, — с сомнением произнесла Таня. — Там возле двери охрана.
Я пригляделся. И в самом деле в сумраке, за стойкой ведущего, маячило нечто громоздкое, похожее на платяной шкаф.
— Доброе слово откроет любые двери, — сказал я беспечно и посмотрел на часы. Ещё пять минут и можно было начинать акцию.
— Пора, — шепнул я взволнованной напарнице, когда время вышло.
Я встал и подал руку своей русалке. В обнимку мы пересекли зал, ловя на себе весьма колкие взгляды.
— Куда?! — прорычал шкаф, отделяясь от стены и преграждая дорогу.
— Дружище, — произнёс я пьяным развязным голосом. — Мне бы с подружкой уединиться на полчаса.
Я похрустел купюрой перед каменной физиономией вышибалы, но тот даже не поинтересовался её номиналом.