— Так мне теперь бросить дело по симбиотам, и заняться поиском блудной дочери? — не скрывая сарказма спросил я.
Гремин покачал фарфоровым черепом:
— Искать её не нужно, — вздохнул он. — Папа девочки обратился в частное детективное агентство с просьбой о помощи и те без труда нашли беглянку. Она сейчас в доме отдыха, под Москвой, куда, кстати, вы с Вероникой завтра и едете.
— Вот как!? — усмехнулся я. — Мне выпала почетная обязанность уговорить дочку вернуться к папе? В уважаемом детективном агентстве не нашлось специалистов по уговорам? Или нужна грубая мужская сила?
— Не ёрничай, Сергей, — шеф устало откинулся на спинку кресла, — лучше послушай-ка госпожу Селезнёву. Она занимается этим делом третью неделю и лучше меня знает все детали.
Госпожа Селезнёва, которая должна была стать уже завтра моей законной женой, и превратиться в госпожу Мальцеву, вся как-то подобралась, выпрямилась и принялась излагать детали.
«Наверное, в школе была отличницей», — подумал я, слушая в пол уха и удовольствием разглядывая хрупкую фигурку и строгое курносое лицо Вероники.
Из всего сказанного я понял следующее. Дочь известного коммерсанта Льва Холодова, Анастасия попала в секту. Некое «Зеленое братство», пустившее свои корни в благодатную почву двух российских столиц. Адепты братства охмуряли в основном представителей золотой молодежи, которая сходила с ума от безделья и сытой жизни. Не стала исключением и Настя Холодова. Это было старо как мир, и я едва сдерживал себя от зевоты.
— В результате оперативных действий, — продолжила свой доклад Вероника, — было установлено, что одна из ветвей «Зеленого братства», куда и входит Анастасия Холодова, снимает сейчас часть пансионата «Соколова Пустынь». Нашим техникам удалось установить камеры в холле пансионата, где проходят все ритуалы секты. Выяснилось, что кандидат может стать членом братства только после обряда посвящения. Один из таких обрядов удалось снять.
Вероника взяла со стола планшет и, включив запись, подала мне. Я взял гаджет скорее из любопытства, нежели из профессионального интереса. На экранчике замелькали фигуры в балахонах, несущие в руках светящиеся шары.
— Это «светляки» — пояснила Вероника, — они несут свет во мрак нашего мира.
Помещение, в котором проходило все это бутафорское действо и в самом деле было окутано пещерным мраком. Шары в руках «светляков» освещали лишь центр зала.
— Сейчас введут кандидата, — пояснила Вероника, — а за ним явится и Верховный Друид.
— Кто, кто? — переспросил я.
— Высших адептов братства называют Верховными Друидами, — терпеливо, как неразумному школьнику, втолковала Вероника. — Смотрите, смотрите, вот они!
В освещенный круг ввели щуплого нагого юношу лет пятнадцати. Он боязливо озирался вокруг, пытаясь прикрыть ладонями срамные места. Почти сразу зал загудел дюжиной голосов нараспев читавших какую-то тарабарщину.
— Это матры Зеленого мира, — объяснила мне сыщица. Она, похоже, здорово разбиралась и в иерархии, и во всех премудростях секты. — А вот и Джоддок, верховный друид! Это его магическое имя.
В круг света шагнула высокая фигура, облаченная в немыслимый балахон. Лицо верховного друида было скрыто тенью от нависшего капюшона и, как я не приближал изображение, разглядеть его не сумел.
— Слышишь ли ты голос наших отцов в рычании вьюг и вое ветра? — иерихонским голосом вопросил друид.
— Слышу, о Джоддок, сын Беллинуса, — проблеял кандидат.
— Слышишь ли ты барабаны врагов? — вновь вопросил друид.
И снова кандидат подтвердил, что слышит и барабаны.
Так продолжалось еще какое-то время, пока Джоддок, сын Беллинуса не возложил руки на плечи кандидата и не провозгласил:
— Отныне ты брат наш и имя тебе Абелайо. Пусть Вечное древо пустит и в тебя свои корни!
— Абелайо? — усмехнулся я. — Тоже мне, имечко!
— Абелайо с кельтского «зеленый росток», — почему-то шёпотом произнесла Вероника. — У каждого из друидов свое тайное имя. А сейчас смотрите внимательно. Сейчас самое интересное!
— Братья, принесите мне священный трилист Аввалона! — взревел верховный друид и тотчас в круг света внесли ларец с резной крышкой. Джоддок открыл ларец и под очередные мантры извлек оттуда что-то настолько маленькое, что я не смог разглядеть, как только не пытался.
— Готов ли ты, Абелайо? — вопросил верховный друид.
— Готов, о, Джоддок, сын Беллинуса! — отчаянным фальцетом вскричал кандидат.
Было хорошо видно, как его бьет нервная дрожь. Верховный друид поднес свою ладонь к плечу юноши и коснулся белой как снег кожи кандидата. Юноша вскрикнул и начал падать, но его подхватили из темноты несколько пар рук.