Тело Балдоржа осело, распадаясь на большие неровные фрагменты. Голова проводника косо накренилась, свалилась с плеч и покатилась прямо в костёр.
Я застонал и выхватил из наплечной кобуры табельный «Стерх». Не целясь, я трижды выстрелил в гидру, не причинив ей никакого ущерба. Впрочем, на это я и не рассчитывал. Мне хотелось лишь одного – чтобы тварь бросилась сейчас именно на меня, чтобы Коля Солнцев успел найти и активировать криогранаты.
Выстрелы возымели действие и шар, замерев на миг, устремился ко мне. Я тотчас метнулся в сторону ионной ловушки. Только бы успеть! Есть! Невидимая ионная сеть вспыхнула сотнями искр, когда нити волосяной гидры готовы были впиться в мою утробу.
Я обернулся и увидел, как шар, ужаленный ионным разрядом, мечется вдоль невидимой преграды, непрестанно выбрасывая в мою сторону жадные упругие нити. Всякий такой выпад сопровождался вспышками и треском разрядов.
Шалишь! Через ионную сеть тебе не пробиться!
Краем глаза я увидел вынырнувшего из палатки Колю. В его руках были гранаты, похожие на длинные кукурузные початки. Два коротких взмаха и гранаты полетели туда, где неистово вращался и пульсировал кровавый волосяной шар.
Я прыгнул в сторону и упал на твёрдую как асфальт солончаковую плешь. Взрывов я не слышал. Я лишь почувствовал, как задрожал, как зазвенел солончак, превращаясь в застывшую ледяную корку. В ту же секунду лёгкие обожгло запредельно холодным воздухом. Стараясь не дышать, я отполз как можно дальше от зоны поражения криоагента.
Хвала пустынным богам, это мне удалось! Лишь минут через двадцать, когда температура начала возвращаться к своим нормалям, я рискнул возвратиться в лагерь.
Коля был жив и, сидя на контейнере, неистово тёр обмороженное при взрыве лицо.
- Удрал, паскуда! – сообщил он, едва ворочая языком. – Один только хвост примёрз.
Я направился к месту недавнего взрыва и сразу же увидел жалкий результат нашей охоты – намертво вмёрзший в грунт фрагмент тонкой прозрачной нити с капельками запёкшейся крови внутри…
Глава 1 Симбиот
Юго-запад Свердловской области. 7 апреля. Раннее утро.
Человек шёл сквозь тайгу. Шёл, не оглядываясь, не разбирая дороги. Мокрые от дождя ветки хлестали в лицо, под ноги то и дело попадались крючья коряг. Человек падал, вставал и шёл дальше. Он не знал, куда шёл. Лишь бы подальше от этого страшного места, от взгляда пристальных всевидящих глаз.
Внезапно застучало в висках и мозг пронзило острой нестерпимою болью. Человек вскрикнул и упал на колени. Проклятый старик! Это он! Это его колючие как репьи мысли! Человек отчаянно замотал головой, точно вытряхивая из неё чужую липкую сущность.
Как только боль немного утихла, человек снова встал и побрёл дальше. Невыносимо чесалось под мышкой. Там, куда магистр строго-настрого приказал не соваться. Человек застонал и раздвинул тяжёлый сосновый лапник. В сотне метров от края леса, за зыбкой стеной дождя, серела дорога и по ней, взметая брызги, неслись бодрые вереницы автомобилей...
Боровск. Ведомственный особняк "ОАЗиС«а*. 12 апреля. Утро, 9.30.
Вот уже третий месяц наш головной офис на Щербаковке пребывал в стадии ремонта. Орды строителей оккупировали все наземные и подземные этажи конторы. С бесцеремонностью захватчиков эти гунны в тёмно-синих спецовках крушили штукатурку со стен, выдирали дверные коробки и потрошили электрическую проводку. В такой обстановке работать было решительно невозможно, и наш отдел спешно эвакуировался в ведомственный особняк под Боровск.
Укрытый от любопытствующих высоченным забором, особняк породил среди аборигенов множество разнообразных слухов. Одна часть местного населения была уверена, что здесь, за забором, упрятана тайная тюрьма ФСБ, где держали то ли инопланетян, то ли мутантов. Версия, между прочим, не лишённая оснований.
Другая группа аборигенов держалась того мнения, что особняк — собственность местного цыганского барона, и именно отсюда берёт начало трафик наркотиков по всей нашей многострадальной державе.
Лично мне по вкусу был второй вариант, тем более, что колоритная личность нашего шефа как нельзя лучше подходила к роли цыганского барона.
Я подкатил к массивным воротам, и те легко и беззвучно отъехали в сторону, пропуская мою машину. Под колёсами зашуршал гравий. Дорога, петляя меж корабельных сосен, привела к двухэтажному особняку, крыша которого была утыкана, как торт свечками, самыми разнообразными антеннами. Я вышел из машины и потянулся, разминая затёкшую спину.